Из 673 кавалеристов, въехавших в Северную долину, вернулось только 195, многие из этих ста девяноста пяти умерли от ран, а вернее сказать — от отсутствия надлежащего лечения[146].
С момента, когда лорд Кардиган скомандовал: «Бригада наступает...» прошло каких-то двадцать минут, но эти двадцать минут вошли в историю, как «Бросок легкой бригады».
А также — бессмертным стихотворением, прославившим их отвагу:
Ну, а если бы...
Ну, а если бы — четвертый приказ был более конкретен?
Лорд Лукан, скорее всего, понял бы его истинную цель и не предпринял бы кавалерийскую атаку без поддержки пехоты.
Ну, а если бы — лорд Лукан не проявил такого высокомерия при разговоре с импульсивным капитаном Ноуланом?
Легкая бригада атаковала бы редуты и отбила английские пушки — ну а викторианские поэты лишились бы отличного материала для создания драматических стихов.
А теперь о фактах
Дальнейший ход Крымской кампании ясно свидетельствует о вопиющей некомпетентности ее руководителей. С октября 1854 г. по апрель 1855 г. не осуществлялось никаких крупных военных действий, однако за этот период союзники потеряли 18000 человек. Эти люди погибли не от русских пуль, а от недоедания, холеры и холода[148]. В Балаклаве хранилось на складах 9000 шинелей, однако их так и не раздали войскам. Согласно королевскому уставу, солдату полагалась одна шинель на три года, поэтому ему оставалось только умирать. Как за сорок лет до того наполеоновская Grande Armee, а через девяносто лет армии Гитлера — все они пали жертвами русской зимы[149].
По возвращении в Лондон лорд Лукан и лорд Кардиган подверглись яростным нападкам прессы, ураган общественного мнения вынудил армию предпринять расследование. В июле 1856 года специальный генеральский совет, получивший насмешливое название «The White Washing Board»[150] полностью оправдал обоих лордов. Лорд Раглан сумел свалить всю ответственность на своего адъютанта, неудачно сформулировавшего четвертый приказ. А генерал Эри, человек, написавший этот самый приказ, отделался замечанием: «На войне такие вещи случаются». Весьма подходящая эпитафия броску легкой бригады.
Антъетам, 17 сентября 1862 г.
Три сигары
«Посади людей в окоп, поставь у них за спиной, на пригорке, хорошую батарею, и в таких условиях даже не слишком хорошие солдаты остановят противника, в три раза превосходящею их по численности».
Полковник Теодор Лайман, «В штабе юнионистской армии».
Сержант Джон Блосс зябко поежился и безнадежно махнул рукой — смотри не смотри, все равно ничего не видно. Предрассветный туман полностью скрывал ручей, рядом с которым расположился на бивуак 27-й индианский полк армии Союза. Ручей назывался Антъетам, он протекал к северу от городка Шарпсбург и впадал в реку Потомак.
Несмотря на холод, в лагере не горело ни одного костра, так приказал генерал Хукер, известный в войсках обеих сражающихся армий как «Задира Джо». Чтобы хоть немного взбодриться, солдаты жевали кофейные зерна.
— Сегодня тут у нас будет заварушка, уж это вы мне поверьте. Вся наша армия перебралась сюда с Потомака, вот сегодня все и начнется, попомните мое слово,— сказал Блосс солдатам с уверенностью вояки, повидавшего немало сражений.
В нескольких сотнях ярдов от лагеря северян, на склоне холма Никодемус, стояла на позициях мобильная батарея генерала Джеба Стюарта. Командир батареи, лейтенант А.У.Гарбер, столь же напряженно — и тщетно — всматривается в тот же туман. Вчера вечером он видел, как там, на другом берегу ручья, занимала позиции армия юнионистов, решившая, по всей видимости, остановить поход генерала Ли на Вашингтон.
Неожиданно туман рассеивается, и лейтенант Гарбер видит смутные очертания вражеских укреплений. Он приказывает батарее открыть огонь.
Время — 5.45 утра. Начиналось самое кровопролитное из сражений американской Гражданской войны.
Роберт Эдвард Ли лучше, чем кто-либо другой, понимал, что скудные ресурсы южан не позволят им сколько-нибудь долго бороться с мощным промышленным Севером. Войну нужно было кончать, и как можно скорее. Для этого потребуются рискованные действия? Ничего страшного, Роберт Э. Ли никогда не боялся риска. Удар в самое сердце противника, поход на Вашингтон, столицу Союза! Чтобы закрепить победу во второй битве при Булл-Ране, одержанную конфедератами в последних числах августа, ему нужно было не давать армии северян оправиться, одновременно снабжая свои войска из богатых запасов противника. Именно поэтому он послал Томаса Джонатана Джексона, получившею за стойкость, проявленную его бригадой в первой битве при Булл-Ране прозвище «Каменная стена», с шестью дивизиями в набег на Харперс-Ферри, а генерал Джеймса Лонгстрита к Хейгерстауну. Через десять дней армия снова объединится, вот тогда-то он и двинет ее на Филадельфию, Балтимор и Вашингтон. Война завершится в считанные недели, а то и дни. Чтобы оповестить отсутствующих подчиненных о своих намерениях, Роберт Э.Ли разослал две копии детального плана предполагаемой операции под грифом «Специальные приказы, №191».
146
Что хорошо показано в фильме Эррола Флинна и Дэвида Кертиса «Бросок легкой бригады».
В итоге общие потери союзников в бою при Балаклаве составили около 600 человек только убитыми и пленными, потери русских войск (вместе с ранеными) — порядка 500 человек.
147
Дословный перевод: «... хотя солдат знал, что кто-то допустил грубый промах / Не их дело возражать / Не их дело спорить / Их дело — сделать и умереть / В Долину Смерти поскакали шесть сотен.»
148
Флоренс Найтингейл сделала жалкие условия, в которых прозябали английские солдаты, достоянием широкой общественности; крымская кампания стала причиной создания Международного Красного Креста.
«... на тысячу, и даже более того, страдающих от поноса и дизентерии, приходится двадцать ночных горшков... ампутированные конечности плавают в Балаклавской бухте...»
150
Непереводимая игра слов. По-английски «washing board» — стиральная доска, a «white wash» — побелка, одновременно с этим board может также означать «совет». В результате получается что-то вроде «Отбеливающего Совета».