Параллельно в Харькове в январе 1940 года собрали первый Т-34, творчески развив идеи, разработанные инженером Кристи. Талантливейший американский конструктор сумел потрясающе предвосхитить будущий магистральный путь развития мирового танкостроения и наделил машину огромным потенциалом для совершенствования. Впрочем, советские инженеры не до конца продумали детали новой модели. Испытания выявили множество конструктивных недоработок. Наибольшие претензии предъявлялись к тесноте боевого отделения и «слепоте» танка — плохому обзору окружающей местности для экипажа[200]. Хотя харьковчане сумели добиться постановления о серийном производстве «тридцатьчетверки», недостатки новорожденного так и не были ликвидированы. В начальный период грянувшей вскоре войны, когда сражаться пришлось с немецкими танками первого — еще предвоенного — поколения, проблемы «матчасти» были не столь заметны. Однако после того, как противник начал насыщать армию новыми типами средних и тяжелых танков, «врожденные болезни» тут же дали о себе знать. (Быстрота, с которой германским инженерам после отмены ограничений Версальского мира удалось ликвидировать 15-летнее отставание и без чьей-либо помощи выйти в мировые лидеры танкостроения, воистину удивительна. В отличие от отечественных авторов об этом не забывает упомянуть большинство европейских и американских историков.) Не в последнюю очередь именно поэтому в сражениях Второй мировой — даже на заключительном этапе — «козырным тузом» сталинских бронетанковых войск продолжало оставаться исключительно подавляющее численное превосходство.
Кроме тяжелого и среднего танков, в 1940 году были созданы и приняты на вооружение амфибия Т-40, заменившая на конвейере в Черкизово «англичан», а также легкий танк Т-50, который поручили изготавливать ленинградскому «Большевику» вместо другого «обрусевшего британца» — Т-26. Однако тяжелые будни Второй мировой быстро поставили крест на карьере этих машин. Красная Армия требовала технику по принципу «пусть хуже, но больше». А Т-40 и Т-50 оказались сложны в производстве и дороги. В итоге их заменили на более примитивные Т-60 и Т-70.
На 22 июня 1941 года бронетанковые войска СССР насчитывали 25 784 танка[201], в том числе свыше 1000 Т-34 и около 550 КВ. (Мельтюхов М.[202] указывает, что на 1 июня 1941 года в Красной Армии насчитывалось 892 Т-34 и 504 КВ. Н. Золотов и С. Исаев[203] сообщают, что с 31 мая по 21 июня 1941 года заводы отправили в войска 138 Т-34 и 41 КВ.) В пяти приграничных округах (Ленинградском, Прибалтийском, Западном, Киевском, Одесском) находилось 15 687 машин[204].
«Панцерваффе» (танковые войска) германской армии вторжения имели семнадцать танковых дивизий с 3397 танками, из них лишь 1404 средних, остальные легкие (тяжелые танки поступили на вооружение Вермахта только осенью 1942 года). Кроме того «Восточная армия» располагала двумя отдельными танковыми батальонами (106 машин), тремя отдельными батальонами огнеметных танков (116 машин), а также одиннадцатью дивизионами и пятью батареями штурмовых орудий (246 машин). Таким образом всего Вермахт имел 3865 единиц бронетехники[205]. Пять немецких танковых дивизий были вооружены исключительно легкими «панцерами», по боевым возможностям уступавшим даже «Русским Кристи» и «Русским Виккерсам», которые — при грамотной тактике использования — вполне могли потягаться с «тевтонами» из разряда «средних». Что касается Т-34 и КВ, то они по техническим характеристикам абсолютно превосходили все немецкие «панцеры» предвоенного выпуска.
Казалось бы, соотношение несопоставимое. Тем не менее, в течение летне-осенних месяцев 1941 года последовал катастрофический разгром советских бронетанковых войск, которые оказались фактически почти полностью уничтоженными. (В книге «Гриф секретности снят»[206] утверждается, что к 1 января 1942 года СССР имел 7700 танков. Правда, тогда непонятно почему их было так мало на фронте.) К январю 1942-го на фронте и в резерве Ставки ВКГ находилось всего 2370 танков[207]. На Дальнем Востоке на тот момент оставалось 2124 машины[208]. При этом надо еще учесть, что за вторую половину 1941 года промышленность дала Красной Армии 4800 новых танков[209]. Кроме того, 930 машин передали в качестве помощи по ленд-лизу союзники[210].