— Согласен. А потом?
— А потом будем содержать его, одиноким людям и этим получим прощение за свои грехи. Ведь это величайшее счастье — быть полезной для тех, кто тебе доверяется.
Удивительно, — подумал Игорь Свиридович, — она еще такая молодая, а уже поняла смысл жизни, это чудесно.
— Ты изведала много трудностей, да? — он спросил то, о чем уже догадывался, но ему нравилось слушать свою дочь.
— Да, досталось мне…
— Какой же ты вывод сделала из прошлого?
— Вывод? — переспросила Татьяна изумленно. — Никакой, надо жить.
— Понятно. А как жить?
Татьяна задумалась, невольно вращая в руках салфетку. Выхваченные из ее груди вздохи свидетельствовали, что она немало могла бы рассказать об этом, но не все подлежит обобщению. Она искала лаконичный ответ.
— Я возненавидела страсть, любую, даже нежнейшую. Это пагуба.
— Но без нее невозможно жить! — всплеснул руками Игорь Свиридович. — Как же без страсти любить, заниматься любимым делом?
— Именно без страсти, — упрямо повторила Татьяна. — Просто я научилась умеренности, научилась различать в людях душу и спокойно любить ее.
— Душа… — многозначительно произнес Игорь Свиридович, покачав головой, и в конце концов удовлетворился беседой.
К людям подступал Новый год, и каждый безотчетно подводил итоги пережитого, чтобы тоже обновиться и соответствовать пришедшему времени. Наши герои не составляли исключения, и сейчас, когда в их беседе воцарилось молчание, они оба сладко мечтали о будущем.
2003–2008 гг.
Днепропетровск-Мисхор