– У вас не так? Ваши императоры отрезали друг другу головы?
– Им не предоставлялась такая возможность. Побеждённый уходил, не уронив чести.
– Тогда предположу, что вы сами уже во всём разобрались – наши монархи исключительно родня, а с родственниками принято обращаться с любовью. Тадао, так в чём вопрос?
– Всего каких-то три десятка лет назад ваш император Вильгельм Второй сделал всё, чтобы Европу охватила Первая мировая война. Германия проиграла, но её правитель не понёс никакого наказания. Ему всё простили. Так почему же тогда покончил с собой ваш фюрер? Вы же не станете утверждать, что его к этому подтолкнула горечь поражения? У вас, европейцев, не принято платить за поражение кровью, и уж тем более жизнью. Что же тогда? Боязнь расплаты, суда, ответственности? Но ведь у вас всё сходит с рук!
Зимон задумался. Высокие отношения королевских дворов, пусть они уже давно превратились в имперские и президентские дворцы, и паутина политики, которую эти дворцы плели, была для него где-то очень далеко, всё равно что на другой планете. Но вопрос поставлен, и от него ждут ответа. Зимон решил отшутиться.
– Наш фюрер не королевских кровей. Всего лишь сын деревенского чиновника. Вступиться за него некому.
– Значит, всё-таки страх. Так я и думал. А в кроссворд вставьте – Апо. Но это не гора, а вулкан. Автор кроссворда отнёсся к своему делу поверхностно, что, впрочем, свойственно всем европейцам, и немцы не исключение.
Нахмурившись, Хильмар Зимон склонился над кроссвордом и скрупулёзно вписал слово.
– Действительно, подошло.
Швырнув журнал вдоль стола, он задумчиво посмотрел японцу в глаза и, направив на него указательные пальцы обеих рук, произнёс:
– Замечу, капитан-лейтенант Мацуда, что кроме вас, на лодке больше нет японцев, исключительно немцы, то есть европейцы, но мы продолжаем войну, в то время, когда остальные её закончили. Так как же насчёт присущего европейцам чувства стадности, страха, легкомыслия, трусости? Вы ведь это имели в виду?
– Я вам сейчас отвечу.
– Но только не начинайте передо мной ломать японскую трагедию: отец – рикша, мать – гейша, сын – Мойша, а мы не виноватые. Я жду чёткий ответ – на чьей лодке вы сейчас идёте в бой? Немецкой или японской?
– С вами осталось чуть больше половины экипажа, – возразил Мацуда. – Будь это японская лодка, вы бы не потеряли ни одного матроса.
Довольно развалившись на спинке дивана и хитро улыбнувшись, Зимон кивнул, словно ждал такого ответа. Он вырыл японцу яму и теперь наслаждался, глядя, как тот в неё попался.
– Я правильно понимаю, что ваш экипаж не подчинился бы приказу императора?
Миг растерянности, затем лицо Мацуды исказилось в злобной гримасе, после этого и вовсе окаменело.
– Молчите? То-то же. Это не вы, а я, немец, подтёр приказом своего фюрера зад и веду лодку на встречу с американским ордером. И я в этой стальной бочке не один. Что из этой атаки получится – не знаю. Не исключено, что нашу рыбку продырявят эсминцы, но крейсер мы всё же достанем. Хотя бы потому, что за нами фактор внезапности. Теперь переиграем ситуацию – поменяемся местами. Вы командир, а я наблюдатель на борту вашей лодки. С одной стороны – американский крейсер, а с другой – приказ императора. Что же вы будете делать, командир Тадао Мацуда? Я жду.
Глядя на часы, Зимон добросовестно выждал минуту, затем зевнул.
– Правильно делаете, что молчите. И впредь, Тадао, заткнитесь насчёт вашей японской исключительности. Она уже натёрла мне зад, а там я храню своё терпение. Всё оттого, что вы неправильно понимаете свою роль на моей лодке. Вы вроде бы и здесь, и в тоже время как бы где-то на вершине горы Фудзияма. Настала пора внести ясность. В силу известных вам сложившихся обстоятельств, да и в связи с тем, что выше меня теперь никого нет, и приказов о переназначении нам ждать неоткуда, я упраздняю вашу должность офицера-наблюдателя и назначаю вторым помощником. Уж извините за понижение, вакантна у меня только эта должность. Понятно, что принуждать вас под дулом пистолета я не буду. Решайте сами – продолжать ваши россказни о самурайской доблести, или всё же заняться делом с трусливыми европейцами? Если что-то вас не устраивает, я найду способ от вас избавиться. Кажется, в Испании ещё осталось японское консульство, или я ошибаюсь?
– Хильмар-сан, – наконец заговорил Мацуда. – Вы неверно истолковали мои слова. Если вы решили, что я отношусь к немцам с высокомерием, то это не так. Служить под командованием одного из них будет для меня честью, герр командир.