Она не удивилась.
— Да. Мне и показалось, что он намекал на это во время свидания, сказала она тихо. — Чем я могу помочь?
— Джордж просит вас одолжить ему денег. Нам понадобится 700 фунтов.
Миссис Блейк повернулась ко мне.
— Но как я могу дать вам эти деньги? — голос ее выдавал сильное волнение. — Видите ли, моя жизнь в Рэдлете проходит очень тихо и спокойно. Это местечко похоже на маленькую деревню. Там все про всех знают. Я никогда не беру со счета в банке больше нескольких фунтов на текущие расходы.
В самой мягкой форме я объяснил ей, что речь идет о судьбе ее сына и она могла бы пойти ради него на некоторый риск.
— В конце концов, мадам, — настаивал я, — мы живем в свободной стране и вы не обязаны давать объяснения, почему вы сняли деньги с банковского счета. Вы скажете полицейским, чтобы они не совали нос в чужие дела.
Миссис Блейк потупила глаза и тихо покачала головой:
— Мне пришлось пережить так много, когда Джорджа арестовали. Все эти репортеры…
Мы дошли до ипподрома и остановились на углу. Я повернулся к ней.
— Для него это вопрос жизни и смерти.
— Я должна подумать, — сказала она наконец. — Могли бы мы увидеться в пятницу?
В следующую пятницу я снова встретился с миссис Блейк.
— Давайте сегодня не будем ходить пешком, Шон, — сказала она устало. Я бы предпочла где-нибудь посидеть и выпить чашечку кофе.
Мы зашли в кафе на Финчли-роуд.
— Ну и как, миссис Блейк? — спросил я, отхлебывая кофе. — Вы что-нибудь решили?
— Я ломала над этим голозу всю неделю и пришла к выводу, что этот вопрос я не могу решить в одиночку.
Мне придется посоветоваться с дочерью.
Я резко повернулся к ней:
— Миссис Блейк, Джордж не уполномочил меня обсуждать этот вопрос с кем-либо еще. Я должен сначала связаться с ним. Это может быть опасно.
— Не думаю. Мы с ней переписываемся постоянно, едва ли кому-то придет в голову, что это необычное письмо. Кроме того, мы ведем переписку на голландском.
— Как я узнаю, что вы получили от нее ответ?
— Вам можно позвонить?
— Боюсь, что нет. Но вы можете написать мне на общежитие. Мои письма не вскрывают.
Она опять занервничала.
— Мне страшно, Шон. Если все сорвется, бедного Джорджа наверняка отправят в эту ужасную тюрьму в Дарэме, где он будет сидеть вместе с отпетыми уголовниками. Страшно даже подумать об этом.
— Но, миссис Блейк, его все равно рано или поздно переведут в тюрьму для особо опасных преступников.
Можно только удивляться, почему этого не случилось до сих пор. В конце концов, его срок на 12 лет больше, чем у любого бандита. По существу, наша операция — это бег наперегонки со временем. Дорог каждый день!
— Жду вашего письма, — сказал я, когда мы прощались. Было видно, что мои последние слова расстроили ее еще больше. Миссис Блейк медленно пошла к остановке автобуса.
Таким образом, возникло осложнение, которого ни я, ни Блейк не ожидали. Как примитивны были наши средства связи, сколь бесполезны условные сигналы, о которых мы договорились! В общежитии я сразу уединился в своей комнате и написал:
«Как тебе известно, я горю желанием приобрести этот дом как можно быстрее, не позже чем через два месяца.
К сожалению, дама, у которой я надеялся взять денег взаймы для уплаты первого взноса, не очень желает расставаться со своими средствами. Она говорит, что ее возраст не позволяет ей принять столь важные решения самостоятельно, и настаивает на том, чтобы посоветоваться с дочерью, живущей сейчас за границей. Так как ты знаком с этой престарелой дамой, замолви за меня словечко во время вашей следующей встречи. Буду тебе чрезвычайно признателен».
Ясно, что на этом письме не было ни адреса, ни подписи. Я вложил его в конверт и заклеил. На другом клочке бумаги я написал короткую записку: «Пожалуйста, передай это нашему общему другу», вложил конверт с письмом и записку в другой конверт и в свою очередь также запечатал его. На другой день я незаметно передал конверт помощнику «голубой повязки» и попросил вручить его Питеру Мартину. Такая почтовая связь между общежитием и тюремными блоками была вполне заурядным делом. Если бы письмо попало в руки надзирателя, он бы подумал, что это обычная, ничего не значащая переписка между заключенным и его приятелем на воле.
Ответ от Блейка пришел через пару дней. Он понимал чувства «старой дамы» и даже симпатизировал ей, а также вполне мог объяснить ее нервозность. «У меня нет никаких сомнений, — писал он, — что молодая леди согласится с необходимостью предоставить вам заем».
За несколько дней до Рождества пришло письмо от миссис Блейк, в котором говорилось, что ее дочь Адель будет в Лондоне в феврале и мне придется подождать ее приезда. Решение о займе примет дочь.
В январе каждый субботний вечер посвящался изучению системы транспорта и передвижения людей в окрестностях тюрьмы Уормвуд-Скрабс. К 16.30 улица Артиллери-роуд погружалась в темноту, и человека, который шел по ней, не было видно уже в нескольких метрах. Посетители Хаммерсмитской больницы начинали появляться не раньше 18.45. Если бы мы начали операцию в 6 часов вечера, то имели бы по крайней мере полчаса, чтобы Блейк мог незамеченным перелезть через стену.
В середине февраля я написал еще одно письмо миссис Блейк, вложив в него конверт с адресом и маркой.
Неделю спустя пришел ответ. Миссис Блейк приглашала меня в отель «Камберлэнд» на обед, где собиралась быть и ее дочь.
В пятницу я сдал недельную зарплату начальнику общежития, получил назад свои три фунта и поехал подземкой на встречу.
Миссис Блейк и ее дочь ожидали меня в вестибюле гостиницы. Адель была очень похожа на брата. Как и всех Блейков, ее отличала неожиданно появляющаяся ослепительная улыбка. Нас представили друг другу. На вид она была лет на 5 моложе Джорджа. Пока мы пили аперитив и болтали о пустяках, я понял, что она женщина очень активная, деловая и беседу вести будет сама.
— Следует ли мне начать рассказ с самого начала или миссис Блейк уже ввела вас в курс дела? — спросил я.
— О да, она рассказала мне. Но, конечно, есть ряд деталей, которые я хотела бы обсудить с вами.
— Может быть, хотите проверить мои полномочия?
— В этом нет нужды. Я убеждена, что вы действительно от Джорджа. Мы были у него на свидании во вторник.
Он недвусмысленно дал нам понять, что вам следует доверять.
— Позвольте полюбопытствовать, как вам это удалось в присутствии надзирателя?
— Очень легко, — улыбнулась Адель. — Мы просто говорили о нашем дяде, живущем в Нидерландах, обсуждали его намерение купить дом и все связанные с этим хлопоты. Под таким предлогом мы можем говорить о самых рискованных деталях вашего плана.
Адель заказала бифштексы и вино, а затем повернулась ко мне, улыбнулась и приготовилась слушать.
Я объяснил, как мы познакомились с ее братом, рассказал, при каких обстоятельствах он попросил меня помочь.
— Нужно только достать 700 фунтов для финансирования операции. Остальное я сделаю сам, — сказал я под конец.
Улыбка Адель как-то потускнела.
— Прежде чем я смогу принять решение по этому делу, я должна знать все детали вашего плана.
Я с удивлением поглядел на нее.
— Джордж не говорил, что детали плана я должен обсуждать с вами. Наоборот, он считает — и я согласен с ним, — что не в ваших интересах знать эти детали. Чем меньше людей в курсе, тем лучше. Я уверен, что вы согласитесь с этим.
Она пристально смотрела на меня, и теперь на ее лице не было улыбки.
— Сожалею, но я вынуждена настаивать на том, чтобы знать все детали.
— Послушайте, вы доверяете мне или нет? — пока я говорил спокойно. Ведь это ваш брат попросил меня помочь ему бежать из тюрьмы, а не наоборот. Если бы он считал, что я не в состоянии справиться с этой задачей, он бы не обратился ко мне. И еще запомните: денег просит ваш брат, а не я.