в связи с тем, что на моем счете накопилась уже достаточно солидная сумма, я был бы глубоко признателен за разрешение снять со счета 25 фунтов для приобретения нового костюма.
В пятницу вечером я сдал свою недельную зарплату и получил взамен обычные 3 фунта плюс еще 25, о которых я просил.
Утром следующего дня я стоял на Пиккадилли, рассматривая витрины магазина радио- и электротоваров фирмы «Макдональдс». Почти сразу мне удалось высмотреть комплект из двух портативных японских раций для двусторонней связи. Они показались мне достаточно миниатюрными, чтобы их можно было незаметно носить во внутреннем кармане. В инструкции говорилось, что их радиус действия — 5 миль.
Я зашел в магазин и купил этот комплект. Продавец объяснил, как он действует в зависимости от рельефа местности. Затем он взял одну рацию и вышел с ней на Пиккадилли, а я остался со второй в магазине, и мы попробовали, как они действуют.
— Где вы намерены пользоваться этой штукой? — спросил продавец, упаковывая покупку.
— У нас с отцом большая ферма, — нашелся я, — и без радио очень трудно поддерживать связь.
Вечером Блейку была направлена еще одна записка. Я объяснял, что в ближайшее время перееду по новому временному адресу. Поскольку же мне необходимо поддерживать со строительной площадкой постоянный контанкт, было принято решение использовать двустороннюю радиосвязь. Письма идут слишком долго. Блейк отвечал, что, по его мнению, это блестящая идея.
Теперь настало время заняться разработкой позывных и опознавательного кода. Использовав персонажи ирландской мифологии, я дал Блейку кодовое имя «ПекарьЧарли», а себе — «Лис-Майкл». Для опознавательного кода я также использовал литературную тему. Наш первый семестр по английской литературе включал тему «Чосер и эпоха Стюартов», где говорилось о поэтах-метафизиках. Один из них создал нечто подходящее для нас. Это был Ричард Лавлейс, написавший в неволе в 1642 году стихотворение «Альтее из тюрьмы»:
Опознавательным кодом должны были стать слова:
Я: Ричард Лавлейс, наверное, был дурак.
Блейк: Или просто мечтатель.
Я переписал позывные и опознавательный код и послал Блейку. Я также сообщил ему, что в течение недели переправлю рацию через «нашего общего друга П.».
В своем ответе Блейк заверил меня, что отлично разобрался в системе позывных и опознавательного кода.
Однако он не считал возможным скрывать суть дела от Питера Мартина, особенно теперь, когда мы собирались активно подключить его к операции. В любом случае, увидев рацию, он сразу поймет, в чем дело. И, кроме того, ему можно полностью доверять.
Драмкружок тюремной самодеятельности должен был показать свою новую постановку в блоке «Г» в понедельник. Такие спектакли посещали обычно члены семей служащих тюрьмы, их знакомые, чиновники местных муниципальных учреждений. Заключенные с «голубыми повязками», одним из которых был Питер Мартин, обычно выполняли во время представлений обязанности капельдинеров, указывая гостям места и провожая их до выхода после спектакля.
По пути в общежитие после работы я встретил Питера Мартина. Мы прошлись немного рядом в сторону столовой для надзирателей, и я успел шепнуть ему:
— У меня есть кое-что для тебя, но предварительно я хотел бы с тобой поговорить. Как бы это устроить?
— Я могу найти предлог, чтобы зайти в общежитие.
— Слишком опасно, Питер. Не мог бы ты устроить, чтобы тебя назначили дежурным во время спектакля?
— Я уже об этом позаботился.
— Отлично, Питер. Я попрошу разрешения помощника директора пойти на завтрашнее представление. Я займу тебе место.
— Хорошо, Шон. До встречи.
На следующий день, в 7.15 вечера, я сидел в последнем ряду импровизированного театра, оборудованного в комнате отдыха блока «Г». Погас свет, и пьеса началась.
Немногие запоздавшие еще продолжали заходить в зал, когда наконец появился Питер Мартин. Он подошел и сел рядом со мной. Последний ряд практически подпирал заднюю стену театра, что было очень удобно для осуществления нашего замысла.
В течение приблизительно 15 минут мы молча наблюдали за представлением, затем я наклонился к Питеру и начал говорить уголком рта, не поворачиваясь к нему. Он, отлично зная правила игры, не отрывал глаз от сцены.
— Питер, — начал я, — сначала мне нужно сказать тебе что-то очень важное. Теперь ты имеешь право знать. Я собираюсь устроить побег Джорджа Блейка.
Питер не повернул головы:
— Я очень рад, что ты мне это сказал, Шон. Если бы ты этого не сделал, я был бы на тебя в большой обиде.
— До сегодняшнего дня мы не посвящали тебя в это, но не потому, что не доверяли. Просто не хотелось тебя впутывать в это дело без особой надобности. Но теперь я собираюсь попросить тебя о помощи. Это автоматически сделает тебя нашим соучастником, и значит, ты имеешь полное право знать, что затевается.
— Что я должен делать?
— У меня в кармане портативная рация, которую я прошу тебя передать Блейку. Она в кожаном футляре с наушниками и инструкцией. Еще я принес миникамеру и три катушки фотопленки. Нужно сделать несколько снимков Джорджа для паспорта и передать мне пленку, пока я еще нахожусь в общежитии.
— Хорошо, я все усек.
— Ты уверен, что у тебя нет колебаний и сомнений?
— Шон, я уже говорил это тебе раньше. Только сообщи, что тебе нужно. Все, что угодно, в любое время.
— Спасибо, Питер. Когда ты придешь сегодня в блок «Г» после спектакля, все камеры уже запрут, и ты не сможешь передать Блейку радио до завтра. Но если ты не против, давай сегодня же устроим проверку техники и установим радиосвязь.
— Давай, это хорошая идея.
— Я начну передавать позывные сразу же, как погасят свет. Из моего окна видно, когда в блоке «Г» выключают электричество.
Я огляделся вокруг. Все вроде бы внимательно наблюдали за ходом действия на сцене. Я вынул рацию из кармана и, прикрывая ее пиджаком, постепенно опустил вниз. Очень осторожно я стал продвигать рацию в сторону Питера. Его левая рука встретилась с моей на полпути и потом проделала обратный путь, к внутреннему боковому карману его куртки. Потом он вынул руку, но в ней уже был платок. Он сделал вид, что сморкается…
В общежитии я сразу же уединился в своей новой комнате, куда недавно переселился, выбрал кровать у окна, уселся на ней и стал пристально смотреть на блок «Г».
Было уже 10 часов, но на четвертом этаже свет продолжал гореть. Это означало, что дежурный начал свой обход с первого этажа. Наконец одно за другим стали гаснуть окна и на четвертом этаже. Нажав на кнопку передачи, я стал вызывать Питера.
— Лис-Майкл вызывает Пекаря-Чарли, Лис-Майкл вызывает Пекаря-Чарли. Ответь мне. Прием.
Судя по тому, что ответ последовал немедленно, он уже включил рацию и только ждал моего вызова.
— Пекарь-Чарли вызывает Лиса-Майкла. Пекарь-Чарли вызывает Лиса-Майкла. Слышу тебя хорошо. Прием.
— Дружище, рад слышать тебя! — сказал я. — У меня такое впечатление, будто ты сидишь в этой комнате рядом со мной, а ведь это едва половина громкости. Это радует. Прием.
— Я также слышу тебя громко и отчетливо. Прием.
— Между прочим, — сказал я, — едва ли надо напоминать тебе, что не следует называть никаких имен. Никогда не знаешь, кто может слушать. Прием.