— Кто-то ведет грязную игру. — Я отодвинула тарелку. Мне больше всего хотелось швырнуть ее через всю кухню. И засунуть Виктору в глотку сигару. В голове у меня начинало стучать. Чего бы это ни стоило, я должна остаться с детьми. — А если я тебе скажу, что с этого момента начну послушно глотать все твои таблетки?
— Боюсь, что не могу еще раз тебе поверить.
— Вы ведь решили это заранее, правда? Если я не отправлюсь туда добровольно, моя сестра подпишет разрешение на принудительное лечение и меня упекут как миленькую…
Виктор пощипывал мочку уха:
— Мы хотим для тебя самого лучшего. Твоим детям здесь ничего не угрожает. Анс от них без ума. Она будет очень хорошо за ними смотреть, пока ты не поправишься.
Я должна была оставить детей здесь. Это был единственный выход. Меня загнали в тупик. У Анс Мейрел и Вольф были в безопасности.
— Хорошо. Я поеду. Дайте мне только попрощаться с детьми и собрать вещи…
— Умница. Это действительно лучше всего. И прими, пожалуйста, прямо сейчас вот это.
Он вытащил из кармана таблетку и впечатал ее мне в ладонь.
— Раствори в воде, это лучше для желудка.
У меня дрожали руки. Я схватила стакан, налила в него воды и бросила таблетку. Размешала чайной ложкой, пока она совсем не растворилась. И выпила весь стакан одним махом.
— Вот и молодец. Позову Анс, чтобы она помогла тебе собираться.
— Не надо. Я сама.
Он вышел из кухни. Я слышала, как в коридоре он набирает номер на своем мобильном. Нельзя было терять ни минуты.
Глава 34
Я сунула указательный палец в рот, как можно дальше в глотку. Должно получиться. Раньше получалось всегда, когда я перебирала с выпивкой, а надо было продержаться еще всю ночь. Слезы брызнули из глаз. Меня мутило, но не рвало. Надо сконцентрироваться. Сконцентрироваться на рвоте. Я села на колени, опустила голову над унитазом и сунула два пальца еще глубже. Горло сжала судорога. Я закашлялась, потом еще раз, и изо рта хлынула теплая волна горечи. Я выворачивала кишки наизнанку, пока не убедилась, что в моем организме не осталось ни следа Викторовой таблетки.
Дети спали, и теплый свет рождественской гирлянды мягко освещал их спокойные личики. Вольф посапывал, сунув в рот большой палец. Мейрел лежала спиной к двери, завернувшись в одеяло. Локоны прилипли к щекам.
Я присела рядом с ней и тихонько поцеловала. Она пахла печеньем и сном. Что-то заворчала и отвернулась от меня. «Пока, милая Мейрел. Я тебя люблю. Все будет хорошо». Я прижалась щекой к ее щеке и еще раз вдохнула ее чудесный запах. Мне так не хотелось ее оставлять, исчезнуть из ее жизни, как уже однажды сделал ее отец. Я вернусь. Как можно скорее.
Я встала и подошла к кровати Вольфа. Когда я присела к нему, он повернулся на спину и подтянул к лицу ладошки. Я погладила его кудряшки и серьезное личико.
— Привет, Вольф, — я поцеловала его.
— Привет, мам, — тихонько ответил он хриплым голоском и повернулся на бок.
Дверь спальни медленно открылась, и в комнату заглянул Виктор:
— Мария, ты готова?
Я покачала головой.
— Пойдем. Анс о них позаботится. Пойдем, тихонько, не надо их будить.
Я встала и пошла к двери.
Виктор повел меня к лестнице, слегка похлопывая по спине, видимо, лицемерно пытаясь меня утешить.
— Подожди, — попросила я на половине лестницы. — Я кое-что забыла.
— Анс принесет, скажи ей, что нужно, — ответил Виктор, подталкивая меня впереди себя.
— Нет, она не найдет. Это фотография детей. Мне непременно нужно ее взять.
Виктор вздохнул:
— Я тебе ее принесу, скажи, где она лежит.
Я развернулась и стала подниматься наверх:
— Послушай, я не сопротивляюсь, я выпила твою таблетку и уж точно не наложу на себя руки. Я не хочу, чтобы ты или Анс копались у меня в шмотках. Фотография лежит в шкатулке с дорогими вещами. Я просто ее заберу.
— Ладно. Я подожду внизу.
Я услышала, как хлопнула дверь внизу и Анс спросила Виктора, где я. Убедившись, что они меня не видят, я кинулась в спальню, сдернула со стула серый шерстяной свитер, схватила с кровати сумку и открыла балконную дверь. Времени думать не было. Бояться тоже. Я вскарабкалась на деревянную балюстраду и прыгнула вниз.
Сильно ударившись, я упала на мерзлый песок. Голова немного кружилась, и я на минуту засомневалась, не действуют ли еще остатки таблетки. Левая лодыжка страшно болела, но я мгновенно вскочила на ноги и побежала. Я бежала изо всех сил вниз по дюне, к пляжу, в темноту, где меня никто не смог бы увидеть. Холод пронизывал насквозь, до сих пор шел снег.