Я споткнулась и покатилась вниз по снегу. Вдалеке меня звали Виктор и Анс. Я поднялась и, зажав в руках сумку и свитер, побежала к морю, где песок был тверже. Виктор мог меня догнать. Как можно скорее надо было бежать в темноту, на север, прочь от мира людей.
На пляже было удивительно тихо. Спокойно шелестело море, ветер затих, и с черного неба летели снежинки. Я слышала только свое хриплое дыхание. Легкие горели огнем, и я не знала, как долго смогу продержаться. Остатки моей физической формы растаяли после двух недель беспрерывного курения. Я бежала, ничего не видя, не замечая боли. Я знала, что Виктор сдастся быстрее. Он был старше, толще, а курил не меньше меня. Еще немного, совсем немного, и я оторвусь.
Ноги промокли, вода залила сапоги. Сердце колотилось о ребра. Где-то совсем далеко Виктор отчаянно звал меня и кричал, чтобы я не боялась.
Я выбилась из сил. Из глаз катились слезы, я ничего не видела, ноги промокли и ничего не чувствовали от холода. Я падала, вставала и снова карабкалась к темным дюнам. Виктор уже не мог меня видеть, и если бы я поднялась на дюну и добралась до леса, то была бы в безопасности.
На зубах скрипели песчинки. Ноги заплетались в рыхлом песке. На четвереньках я взобралась на дюну, разорвав о колючую проволоку джинсы и поранив бедро. Но продолжала двигаться — расслабиться можно было только в лесу.
Наверху я опять побежала, пробираясь через кусты шиповника и крапиву к высоким соснам. Во рту пересохло, кровь будто бурлила, и так сильно, что я боялась, что моя голова разорвется. Едва дыша, я добралась до леса, где было темным-темно. Виктора больше не было слышно.
Глава 35
В лесу было так тихо, что я слышала, как в ушах шумит кровь. В бликах белого снега можно было хоть что-то разобрать. Тяжело дыша, я прислонилась к толстой сосне и стала дуть на окоченевшие ладони. От пота и снега я насквозь промокла и чувствовала, как по ноге течет что-то теплое. Кровь.
Внезапно я поняла, что от боли не смогу сделать больше ни шагу. Левая лодыжка подозрительно пульсировала. Я села на свитер и достала из сумки зажигалку и сигареты. Руки тряслись и дрожали так сильно, что зажечь сигарету никак не получалось. Я выругалась. Что за бред! Что я здесь делаю, черт возьми? И что дальше? Ледяной холод пробирался по спине. Здесь оставаться нельзя, можно замерзнуть насмерть. А мои дети вырастут с мыслью, что их мать и правда была сумасшедшей, и станут такими же одинокими и озлобленными, как я и Анс. Не в состоянии выстроить с кем-либо отношений, не научившись доверять ни друг другу, ни людям вообще.
Мое горло вдруг выдало какой-то пищащий всхлип. Как будто все силы покинули тело, и я испугалась. Ужасно испугалась. Что с Вольфом и Мейрел, пока меня нет, случится что-то страшное. Что кто-то из них заболеет или с ними произойдет несчастный случай. Что им будет больно или они погибнут, а я никогда не смогу прижать их к себе живыми и теплыми. Какой еще кошмар устроила я для них, так неожиданно бросив?
Я трясла зажигалку все яростней, пытаясь выбить из нее огонек, что-то теплое и светлое, к тому же мне надо было покурить, чтобы успокоиться. Я брошу. Когда все закончится, если когда-нибудь все будет хорошо, чего бы это ни стоило, тогда я не притронусь больше к сигарете. Ради Мейрел и Вольфа.
Наконец огонек загорелся. Я быстро закрыла его ладонью, защищая от ветра. Что теперь? Надо было позвонить. Геерту. Но чем он мог сейчас мне помочь? Он бы только взбесился и закатил сцену Анс. И в глубине души я все еще ему не доверяла. Был только один человек, к которому я могла обратиться.
Онемевшими пальцами я достала из сумки телефон и включила его.
«У вас три новых сообщения», — высветилось на экране. Два звонка от Анс, один с неизвестного мобильного номера. Я набрала свой автоответчик.
«Сервис недоступен».
Я вытерла рукавом ледяной нос и с трудом поднялась на ноги. В ту же секунду боль словно выстрелила в ногу, так сильно, что из глаз брызнули слезы. В Гималаях и еще черт знает где телефоны прекрасно работают, а в густонаселенной Голландии стоит зайти в ближайший лесок и останешься без связи! Я походила кругами, поминутно спотыкаясь и не зная, в какую сторону теперь идти. Нигде не было ни огонька и никаких других признаков жизни. Я пошла к дюнам и снова попробовала позвонить. На этот раз получилось.
«Мария, пожалуйста, вернись. На улице так холодно… (На заднем плане что-то бубнил Виктор.) Обо всем надо поговорить».
Еще одно.
«Мария, я надеюсь, ты меня слышишь. Пожалуйста, не делай глупостей. Подумай о детях. Пожалуйста, вернись».