Бородач продолжал объяснять. Как выяснилось, много лет тому назад, во имя прекращения бесконечной резни между двумя непримиримыми племенами, вожди заключили нехитрый договор, согласно которому ни один чака не падет от руки баррака, если только его соотечественник не будет убит вражеской стороной. И наоборот. Все просто как дважды два.
– И война завершилась?
– Ни в коем разе! Об этом и речи быть не могло! Война никогда не кончится. Ее вечным духом пропитана вся жизнь. Каждый из нас уже с пеленок растет бойцом, готовым с оружием в руках защищать свой странствующий остров. Любой имеет армейское звание. Даже во главе общества стоит не кто-нибудь, а настоящий командир. Так что битва продолжается. Прекратились только убийства. Вот уже целое поколение ни мы, ни наши противники не пролили ни капли чужой крови.
– Как же вы сражаетесь?
– При помощи машин.
Советник указал за окошко, на лес мачт, заметный позади плаца.
– Наш флот воюет с их флотом. Иногда побеждают наши, а случается, что и чаки. Но люди не страдают. Корветы, истребители, крейсеры ездят сами по себе.
– Так это всего лишь игра!
– Ну уж нет. Это жаркая сеча, и мы отдали ей наши сердца без остатка. Вам, чужакам, не растолкуешь… Рака и вправду надеется когда-нибудь уничтожить Омчаку и сделаться единовластным правителем Равнин. Все мы искренне верим ему, даже я в каком-то роде. Видите ли, без этой веры барракам уже не быть барраками.
– Ну вот, получается, необязательно казнить нас? Вы же не такие жестокие и бессердечные!
– Да нет, как раз такие… – отрешенно произнес Кемба. – Не заблуждайтесь, меня ни капли не заботит ваша судьба. Однако договор – дело серьезное. Как только чаки прослышат о том, что лазутчики повешены, они примутся мстить за вас, и реки крови польются снова.
– Ага! Значит, мы должны жить!
– Да, но вся Омбарака уже знает о проклятых шпионах. Люди жаждут вашей смерти, ох, как жаждут. Столько лет они мечтали убить хоть одного захудалого чака – и вот целых три неприятеля сами попали в руки! Нет-нет, убийство – дело решенное…
Мужчина рассеянно смотрел в окошко невидящим взглядом и говорил скорее самому себе:
– Знаете, я ведь лично обсуждал условия прославленного договора. Это был мой звездный час.
Он грустно вздохнул.
– Может, устроите нам побег? – сказал Бомен.
– Что вы! Это несмываемый позор.
– Тогда проведите казнь понарошку.
– А толку-то? Если обман удастся, чаки объявят наш договор расторгнутым, а если правда выплывет наружу, барраки растерзают вас голыми руками, да еще, пожалуй, и меня в придачу. Нет уж, или предложите что-нибудь дельное, или помолчите, не мешайте думать.
В темнице повисла тишина. Не считая, конечно, грохота и скрипа, с которыми Омбарака грозно катила по песчаным барханам.
Шли минуты. Внезапно советник замер и хлопнул себя по лбу.
– Разумеется! Каким же я был дураком! Вот он, ответ, глядит мне прямо в лицо!
Близнецы заторопились к окошку – посмотреть, на что он там уставился. Однако плац по-прежнему пустовал. Вроде бы ничего не изменилось.
– Боевой флот! Пусть кара сравняется с преступлением!
Кемба просиял от гордости.
– Я так и знал, что вывернусь! Ну что за светлая голова! Вы только послушайте…
И он изложил свой блестящий замысел. Назавтра Омбараку ожидала горячая пора. Флотилии столкнутся в беспощадной сече, бронированные парусники будут с огромной скоростью налетать друг на друга, вращая лезвиями. Можно ли желать лучшей смерти для подлых шпионов? Послать на поле брани в одном из корветов, и пусть сами чаки о них позаботятся, хе-хе!
– Нет, вы поняли, как изящно? Во-первых, лазутчики мертвы, а барракам того и надо. Во-вторых, наша совесть чиста и договор не нарушен! Ну, разве не прелесть?
Мужчина принялся расхаживать по темнице, размахивая руками, точно ветряная мельница.
– О, сколько поэзии! Какое безупречное чувство симметрии!
– Но что будет с нами?
– Умрете, конечно же! На глазах у всей Омбараки! Клянусь, это самая остроумная идея в моей жизни!
Советник Раки Девятого в возбуждении пробежал еще один круг и наконец направился к двери. Дети его больше не интересовали.
– Стража! Открывайте! Я ухожу.
– Постойте, – взмолилась Кестрель. – Мы могли бы…
– Молчать, презренные чаки, – спокойно бросил Кемба, не оборачиваясь.
Глава 16
Ветряная сеча
Видимо, вождь барраков одобрил затею Кембы, поскольку, по словам Салимбы, который вернулся навестить узников через час, племя Омбараки только и гудело слухами о предстоящей хитроумной казни.
– Представляете, настоящая битва! Кровищи-то будет! – рассказывал стражник, сверкая глазами. – Отродясь такого не видел! Да и прочие вряд ли упомнят. Ну, ребята, можете на меня рассчитывать: уж этой потехи я не пропущу!
– Почему вы так уверены, что мы погибнем? – спросила Кесс. – А вдруг наш парусник отнесет ветром куда-нибудь подальше?
– Не бойся, об этом непременно позаботятся. Командиры подождут, пока вся вражеская флотилия окажется на поле сражения, и тогда вас запустят аккурат в самую гущу. У чаков такие мощные крейсеры с тяжелыми резаками старинной закалки! Раз – и в клочья!
– И тебя не волнует наша смерть? – Бомен сверкнул глазами.
Салимба посмотрел на него и немного смущенно потупился.
– Ну, вам-то, ясное дело, несладко придется… – Тут его лицо прояснилось. – Зато нам какая радость!
Бородач ушел, и близнецы стали гадать о своей судьбе.
– Странное дело, – промолвил Бо. – Здесь только и говорят о крови да о виселице. А мне почему-то сдается, что в глубине души они, в общем-то, не злые парни.
– Бе-е-е! – проблеял мальчик с радужными косичками.
– Мампо?
– Да, Кесс?
– Ты хоть понимаешь, что происходит?
– Мы друзья, и я тебя люблю.
Тут он как-то странно моргнул, но девочка гнула свое.
– Завтра нас посадят в эти сухопутные парусники, а другие вроде них станут нападать.
– Хорошо, Кесс.
– Ничего хорошего. Все они машут огромными ножами, которые изрубят нас на куски.
– Большие куски-то? Или так себе? – Мампо захихикал. – А может, масенькие – малюсенькие кусочки?
Однокашница присмотрелась повнимательнее.
– Покажи зубы, Мампо!
Самый глупый мальчик в школе послушно раздвинул губы. Так и есть – желтые пятна.
– Ты откуда взял тиксу, а?
– Мне так здорово, Кесс!
– Я спрашиваю, где эта гадость?
Дурачок полез в карман и вытащил целую горсть серовато-зеленых листьев.
– Какой же ты никчемушный, Мампо.
– Знаю. Зато я тебя люблю.
– Ой, лучше заткнись.
Бомен уставился на тиксу; в его уме созревал некий план.
– А может, и выйдет, – пробормотал мальчик.
– Что выйдет?
– Помните, мы прятались от урагана в разбитой повозке? Я почти успел разобраться, как она управляется. Хорошо бы нашего ныряльщика Мампо привязали на самом верху мачты, тогда бы…
Наутро, едва на востоке забрезжил рассвет, дозорные с высоких смотровых башен подали долгожданный знак: Омчака на горизонте! Огромное судно с точно такими же парусами и палубами, похожее на зеркальное отражение Омбараки, неуклюже ползло по равнине, щетинясь острыми мачтами на фоне размытого розовато-золотого неба. Города на колесах встали напротив друг друга, собираясь сблизиться, когда солнце поднимется выше.
Рака Девятый занял свое место на командирской палубе. Далеко внизу гремели лебедки и подъемные мостики, готовясь в любую минуту вызволить боевую флотилию. Мастера погоды суетились на внешних галереях с множеством хитроумных инструментов, готовили самые подробные отчеты, стараясь предсказать направление и скорость ветра – два ключевых вопроса, которые определяли точность пуска, а, следовательно, исход подобных сражений. Нельзя было выстреливать сухопутный корабль ни слишком рано (ведь чем дальше цель, тем больше опасность промахнуться), ни чересчур поздно (иначе судно не успеет разогнаться для атаки).