Побег из Эдема
Посвящается Диане Гэблдон, самой мудрой и смелой женщине.
В одну и ту же реку дважды нет пути... Иль есть счастливцы, и закон для них не писан, Что неким чудом могут вновь туда войти?
***
ДОЖДЬ НЕ ПРЕКРАЩАЛСЯ НИ на секунду. Тоскливая изморозь обволакивала меня мерзким ледяным туманом, то снижая, то увеличивая свое навязчивое присутствие. Серость и грязь. И еще бесконечная сырость, которая сводила бы с ума, если бы я ее замечала. Но единственная мысль, которая застряла в моей отупевшей голове и периодически вспыхивала, как отчаянный маячок: «Это конец... Конец...» Никто не догонял меня и, вопреки моим тайным надеждам, никто не ловил за руки, не падал на колени, слезно не просил вернуться. «Не нужна...» Я периодически смеялась от этой горькой мысли, понимая, что, если я вдруг сейчас заплачу, то просто никогда не смогу остановиться. Так и умру на этой одинокой, грязной дороге, которая не видела солнца уже много-много дней. Мне так хотелось сползти с моей кобылки в эту склизкую грязь, свернуться клубочком и ни о чем больше не думать... Пусть все кончится. Но я, замерев в седле, заставляла себя ехать дальше, только потому, что оцепенение внутри меня не давало шевелиться, застыв навечно пустой бескрайней тоской... Камни я почувствовала раньше, чем увидела их на холме. Скоро Самайн, и они, по всей видимости, набирали силу. Волоски мои встали дыбом, а по щекам и затылку побежали мурашки, как бывает, когда тебя однажды ударило током, и ты, только при одном воспоминании об этом, начинаешь ощущать отвратительную вибрацию нервов. Зубы сводит, а по телу начинают метаться тысячи огненных насекомых, раздирая твой ошеломленный мозг на части. Матерь Божья! Я не представляла сейчас, как снова смогу пройти через ЭТО? Может быть, только ради Брианны... Девочка моя, как я соскучилась! Зачем я бросила тебя? И, главное, РАДИ КОГО?! Я подавила резко нахлынувшую волну отчаяния и тошнотворный всплеск в желудке. Так, ладно. Рыдать буду потом. Сначала переход. Для него потребуется много сил. Вернее, все мои силы. Остановившись у тропы, которая вела на вершину холма Крейг-на-Дун, к равнодушному каменному кругу, я сползла со своей кобылки и тщательно привязала ее к ближайшим кустам. Пусть потом подберет кто-нибудь... Если господа Фрейзеры-Мюрреи не спохватятся и не соизволят приехать за ней. Все-таки полезная в хозяйстве вещь, не то что неизвестно откуда вдруг свалившаяся на голову жена. К тому же бывшая... Меня опять затошнило из-за горько сжавшегося сердца. В кустах внезапно затрещало, и многострадальное мое нутро трепыхнулось так, что чуть не выскочило наружу вместе с моими внутренностями. Едва не потеряв ориентацию от бешеного стука, который пульсировал в каждой клеточке тела, я моментально выхватила из ножен кинжал. Волк? Медведь? Человек? Нет. Но в кустах несомненно обитал кто-то большой. Они трещали, шумно дышали и пофыркивали. Однако кобыла моя не особо беспокоилась, только поворачивала голову в ту сторону, определенно приветливо махая головой, и тоже... фыркала, задирая черную губу. Посмотреть или бежать от греха подальше? Тем более, цель моя близка. Я вдруг вспомнила, как 20 лет назад, преследуемая англичанами, в порыве безумного страха бежала, туда, наверх, продираясь сквозь заросли, царапая тело и разрывая остатки ветхой одежды. Сейчас это грозило повториться. Ну уж нет. Я сжала кинжал в кулаке и сунула голову в темное переплетение кустов. Что-то большое нетерпеливо двигалось в полумраке, потом послышалось тихое ржание. У меня немного отлегло от сердца. Конь. Под седлом. Запутался уздечкой за ветки, но особо не переживает. Пользуясь моментом, объедает ближайшие, еще зеленые листочки... Но если здесь конь, то где-то поблизости должен быть человек. Вот, как раз, встречаться с человеком в мои планы не входило. Все-таки я повернулась и побежала вверх по тропе, отчаянно подавляя смутное ощущение узнавания. Конь определенно был мне знаком. Сердце мое опять неприятно екнуло. Иисус твою ж Рузвельт Христос! Это был каурый конь Джеймса Фрейзера. Встречаться с этим человеком в мои планы не входило тем более. Терзаний больше не хотелось. Просто уйти и забыть... если получиться. Добравшись до круга, я с опаской выглянула из-за ближайшего ко мне камня. Пространство между столбами, к моему великому облегчению, было пустым. Дождь припустил совсем уж без зазрения совести. Поток воды с неба сыпал на застывшие твердыни камней, почти скрывая их очертания в своей туманной серости, заливая холодными струями странную большую груду не понятно чего, похожую на кучу какого-то старого тряпичного хлама, сваленную совсем близко к центральному камню, от которого, крайне нервируя меня, исходил знакомый трансформаторный гул. Я оценила - чтобы попасть к камню, мне нужно было миновать сие нагромождение, которое, кстати, изрядно загораживало мне проход, почти обернувшись вокруг основания столба. Мне стало не по себе - казалось, куча почти незримо ворочается - или этот эффект создавали потоки дождя? Камни тянули меня к себе какой-то непреодолимой силой. Я прикинула, если я быстро подскачу к центральному обелиску и прыгну вперед, то, скорее всего, никакие странные препятствия вокруг мне уже не будут помехой - поток времени подхватит меня и затянет в свои бездонные глубины. Еще раз внимательно осмотрев пространство круга, я, наконец, решилась: втянув голову в плечи и поглубже надвинув капюшон плаща, будто меня здесь вовсе нет, я быстро пошла в сторону центральной стелы. Бесформенная груда у камня все больше беспокоила меня, потому как ее очертания стали приобретать формы человеческой фигуры, закутанный в мокрый, видавший виды плащ из хорошей шотландской шерсти. Конечно, клановых узоров на ткани не было, но расцветка - узнаваема. Сама чистила его в Эдинбурге. Этого еще не хватало! Я остановилась, закрыла глаза и сглотнула, пытаясь хоть как-то взять себя в руки после очередного взрыва крови в моей голове. Джеймс Фрейзер собственной персоной загораживал мне путь к камню, видимо планируя таким образом меня остановить. Ну уж нет, хватит. Поигрался с новой игрушкой и будет! Логичность моих рассуждений, надо признаться, в этот момент была на высоте... В порыве негодования и страха перед новым тягостным выяснением отношений, я даже не поняла, что действительно должно было бы меня обеспокоить. Джейми был неподвижен. То есть, совсем. Он лежал на боку, лицом к центральному камню, свернувшись калачиком. Голенища поношенных сапог выглядывали из-под плаща и приоткрытая ладонью вверх кисть руки... Но они как-то безвольно приникли к земле. Конечно, он просто спит. Ждал меня здесь, чтобы поговорить, и уснул, повалившись на бок, не обращая внимания на этот промозглый дождь и холод, как истинный шотландец, закаленный невзгодами с детства. Ну и отлично, это спасет нас от бесполезных разговоров. Я просто перешагну через него и окажусь в своем, умиротворяющем мире, с Бри, моей девочкой, душой моей жизни... Я подняла глаза на влекущий меня менгир и подобралась, готовая. И тут груда у моих ног пошевелилась и как-то нехорошо застонала. Тяжко так, с надрывом, у меня даже затылок вздыбился, и сердце почему-то тоскливо заныло. Потом до меня донеслось неразборчивое бормотание, сильно приглушенное покрывалом из мокрой тяжелой шерсти. Моя рука сама потянулась к этому невольному савану. Взгляну на него... в последний раз. Но усилием воли я остановилась. Нет. Не смей! Если я сейчас посмотрю в эти синие раскосые глаза, в такое родное лицо с четким рисунком скул и твердым рельефным подбородком, который я так любила мягко покусывать в минуты близости, на его большой упрямый рот, который всегда будто бы чуть улыбается из-за чувственного изгиба губ, может быть даже слегка излишнего для такого сурового мужчины, то вряд ли я уже найду в себе силы покинуть его. Моя рука замерла в воздухе и медленно спряталась под плащ, решительно отрезав все пути назад. Внутри стало так стыло, будто я сделалась холоднее самого ледяного дождя, старательно секущего меня со всех сторон. И эта стылость ухнула вниз, к коленям, смывая последние остатки надежды и... жизни. - Клээээрр... - опять надсадно донеслось из под плаща, будто мой злосчастный муж простонал это с кинжалом в груди, и фигура судорожно дернулась. Да будь оно все проклято! Не раздумывая больше, я потянула его отяжелевшее тело на себя за плечо и стащила покров с его лица. Хоть попрощаюсь по-человечески... Попрощаться по-человечески не удалось, потому что то, что открылось мне было мало похоже на человеческое лицо: мертвенно бледные, обтянутые кожей острые скулы, синие от холода спекшиеся губы и красные, запавшие веки, обведенные черными кругами. Я закашлялась от неожиданности. Боже милосердный, что это с ним? - Джейми, - прошептала я ошарашено, от муторного страха забыв все свои обиды. - Джейми, ты в порядке? И настойчиво потрясла его за плечо. Струи дождя потекли по его открытому лицу, и он, захрипев, разлепил рот, жадно хватая капли сухими губами. Если бы он спал, то, конечно же, вмиг бы проснулся, благодаря своему многолетнему опыту охотника и солдата, но то, что с ним произошло дальше, можно было описать только одним выражением: «он пришел в себя». Видно было, как веки мучительно пытаются приоткрыться, и глазные яблоки под ними хаотично скользят из стороны в сторону. В конечном счете, ему более-мене