Он улыбнулся так лучезарно и принял такой счастливый вид, что Громову стало не по себе.
— А мясо? — не унималась Дэз. — Откуда вы берете мясо?
— Мы его выращиваем, — принялся с готовностью объяснять Квизианс. — Видите? Здесь одна чистейшая и нежнейшая вырезка. Она растет в специальных синтез-машинах. Как гриб. Пока мы создали только три ее вида — белое куриное, говядина и свинина. Без жира, без холестерина, почти без калорий. Кушайте на здоровье! Кушайте!
Он сложил руки домиком и улыбнулся так, что казалось, сейчас наизнанку вывернется от доброжелательности.
— Спасибо за разъяснения, — сказал Громов.
— Пожалуйста, — Квизианс одарил его ласковым взглядом. — Обращайтесь ко мне с любыми вопросами.
Он развернулся и пошел прочь. Громов посмотрел на Дэз, та скорчила физиономию, будто ее тошнит.
— Скользкий тип, — согласился Чарли.
Максим глянул вслед Квизиансу, но, к своему удивлению, его не увидел. Вокруг никого не было, а дойти до угла администратор вряд ли мог успеть...
— Хм... — Громов удивился. — Быстро он перемещается.
Друзья посмотрели друга на друга и, не сговариваясь, начали выкладывать мясо прочь из своих тарелок. Его пышный аппетитный вид теперь вызывал отвращение.
Набрав по рекомендации Чарли «итальянской еды», они сели за свободный столик подальше от компании Паолы. По счастью, те тоже оголодали и были заняты едой. Винс — тот, что со светлыми волосами, и Крэг — темный, кудрявый, с почти белыми глазами, сидели по обе стороны от своей предводительницы. Паола была выше и крупнее их обоих, и ее свита сзади производила впечатление шакалов, пытающихся утянуть кусочек из-под львиных лап.
— Все-таки странно, — Дэз задумчиво жевала кусочек пиццы, пытаясь понять ее вкус, — что главный технопарк мира, где изобретается почти весь хайтек, построен так, как хотят жить лотеки. Вы не находите в этом противоречия?
— Ну, во-первых, самого парка мы еще не видели, только его жилую часть, — возразил Чарли. — А во-вторых... честно говоря, мне всегда казалось, что в платформе лотеков есть свое здравое зерно. Просто они предлагают крайность — отказаться от цивилизации, вернуться ко всему натуральному. Это же утопия. Нельзя прокормить двенадцать миллиардов человек земного населения без технологий...
— Ты говоришь прямо как друзья твоего отца, — хмыкнула Дэз. — Платформа... Зерно... Утопия...
Спаркл покраснел, нахмурился, а потом упрямо продолжил:
— Да, я говорю так. Извини. И если не возражаешь — продолжу. Хайтек-партия должна смягчить свой курс. Для начала хотя бы закрыть упредительную полицию и отменить закон о всемирном мониторинге. С этим ты, кажется, тоже согласна, не так ли?
Дэз кивнула, наматывая на вилку спагетти.
— Камеры достали, — согласилась она.
— Хоть мы здесь еще очень мало видели, — Чарли чинно отрезал кусочек лазаньи, — но у меня сложилось мнение, что, кроме технологий, они здесь отрабатывают и кое-что еще.
— Что? — спросил Громов. — Выводят гибрид хайтек— и лотек-политики?
— Примерно, — кивнул Спаркл, — но я пока не уверен. Слишком мало информации.
Дэз решила сменить тему:
— Интересно, куда нас определят? С направлением более-менее все ясно. Ну, Чарли скорее всего на нейропрограммирование, а нас с тобой на софт-инжиниринг. А вот насчет специализации не уверена.
— Я надеюсь, это будет нейролингвистика, — сказал Спаркл.
— Тайлера сто процентов заберет бионика, — добавил Макс, — но тоже неясно, на какое направление. Может, он с нашим Радовичем на киберорганике окажется?
Их биофоны ожили одновременно.
— Дорогие ученики, прибывшие в Эден! Говорит администратор Квизианс. Напоминаю, что в шесть часов по нашему времени начнется обзорная экскурсия по технопарку. Открытые автобусы будут ждать вас на площади Эйнштейна. Пожалуйста, не опаздывайте.
Чарли посмотрел на часы:
— Еще почти час. Что будем делать? Может, вещи разберем?
Максим тут же вспомнил про Образца.
— Точно! — Он вскочил, стоя допил свой чай и перелез через скамейку. — Вы идете?
Макс вернулся к себе в комнату.
Там он осторожно извлек из сумки остатки Образца, свой компьютер и провода, связанные в один огромный моток. Разложив все на столе, наскоро соединил и включил в розетку. Вынул из футляра карточку беспроводного доступа, повертел в руках и убрал назад. Пожалуй, незачем эденской Сети знать о содержимом его личного ноута. Хватит с них школьной персоналки.
— Кстати, интересно, что они нам выдадут? — спросил он вслух, надевая метчер.
Громов осторожно развинтил голову Образца и извлек из нее самое ценное — интегрированную плату, на которой было несколько чипов — те самые «мозги». Затем надел увеличительные очки, взял пинцет с кончиками не толще рыболовной лески и начал осторожно снимать с платы интегральную схему. Если бы не красный квадрат, которым метчер обозначал крохотную пластинку, Макс давно бы ее потерял.
Если предположение о вирусе правильное, то эта зараза должна быть здесь. В смысле — его ядро, первичная программа, от которой пошли все неприятности.
Осторожно отделив чип от платы, Макс сунул его в портативный интегратор и подсоединил к ноуту.
— Ну ладно... — вытерев мокрые от волнения руки, Громов запустил программу-симулятор, чтобы уверить чип, что он все еще в голове у Образца. — Посмотрим, как ты будешь себя вести...
Тут в дверь постучали.
— Макс, ты что, уснул? Скоро уже отправление! — донесся снаружи голос Дэз. — А до площади идти далеко. Все уже двинулись!
— Черт... Иду!
Громов захлопнул ноут и на всякий случай сунул в металлическую сетку с цифровым замком.
Вышел наружу и запер дверь.
— Хотел узнать, что с Образцом, — коротко объяснил он Дэз, — забыл совсем про эту экскурсию.
— Понятно, — она совсем не сердилась. — Просто там все уже собрались, кроме...
Она показала на дверь Тайлера.
Макс вздохнул и поднял руку, чтобы постучать, но в последний момент передумал. Просто сказал:
— Тайлер, это Макс. Захочешь поговорить — заходи. — Громов прислушался. Вдруг ответит?
Из комнаты доносилось только нервное стрекотание клавиш и еще какой-то кликающий звук, словно кто-то часто и нервно жмет на клавиши мыши.
— С ним все нормально? — Дэз тоже прислушалась. — Хм... Звук такой, словно он играет во «Вторжение». Быстро на курки жмет! Уровня до восьмого, думаю, сможет пройти.
Громов отошел от двери и сделал несколько шагов по направлению к выходу. Кемпински его догнала.
— Думаешь, он играет? — переспросил он.
— Судя по звукам, очень похоже. Да и настроение у него поганое, прямо скажем. Когда мне становится тоскливо или плохо, я тоже играю. Не все же, как ты, — хайтек-маньяки, днями и ночами изобретающие искусственный интеллект.
Громов остановился.
— Ты считаешь меня хайтек-маньяком? — спросил он, сморщив нос.
— Ага, — ответила Дэз, обернувшись через плечо.
— Ты? Меня? — переспросил Макс, забегая вперед Кемпински.
— Ответ положительный, — повторила та.
— Почему?
По спине Громова пробежал неприятный холодок.
— Макс, — лицо Дэз стало серьезным, — ты хотя бы иногда себя слушаешь? Представляешь со стороны? За все время, сколько я тебя знаю, ты не сказал ни слова о чем-то другом, кроме технологий! Ты или занимаешься, или пишешь софт для Образца, или носишься по Сети в поисках чего-то, что может помочь твоему роботу стать совершеннее. Ты хочешь, чтобы он стал как живой, но при этом такое впечатление, что сама жизнь тебя вообще не интересует.
— Это неправда, — возразил Громов.
— Да? Тогда снимай метчер хоть иногда! — огрызнулась Дэз.
Воспоминание мелькнуло ярко, как фотовспышка.
«Макс, мне очень жаль говорить тебе это... Ведь получается, ты помнишь только, как мы уезжали из Накатоми, да? Так вот, потом все изменилось. Большую часть этого года ты с нами не общался...»
Дэз шла дальше, обогнув застывшего как изваяние Громова легким движением. Тот потащился следом за ней в полном недоумении. Что идет не так? В голосе Дэз слышалась злость.