Ба-бах! Первое подозрение ворвалось в мысли Шильке. Хромает, лысеет, у него трясутся руки? Ага. А может он еще и импотент? Шильке не мог представить человека, который раскрыл бы о себе подобного рода данные. А третьеразрядный курьер вообще не мог его видеть. Выходит, это обычная дымовая завеса, раз агент заставляет распространять о себе подобного рода информацию. И еще кое-что. Благодаря признаниям посыльного, который заявил, что агентура покупала секретные документы у сотрудников Третьего Отдела, арестовали целых троих чиновников. Найденные при курьере доказательства были неопровержимыми. Всех трех признали изменниками. Приговор, исполнение приговора, подписание протокола. Провал контрразведки, и одновременно его крупный успех, поскольку он сам смог очиститься.
Ба-бах! Шильке склонил голову, восхищенный собственным умом. Мистер Холмс, вы гениальны! Обрадованный лейтенант отпил глоток чая. Вы подставили посыльного только лишь затем, чтобы тот доставил кому следует материалы, которые вы же и желали доставить. Три невинных типа отправились в страну вечной охоты, поскольку… поскольку… о вас стало известно слишком многое? Но на сей раз попала коса на камень, а не на тупого офицерика, недавно получившего повышение. Шильке поднял телефонную трубку.
— Отдел документов? — Зевок секретарши он попытался проигнорировать. — Попрошу доставить мне все материалы третьего отдела относительно польской шпионской сетки. Все, что только смогли установить. — Он глянул на сигнатуры документов и сообщил дату. — Да, приблизительно за этот день. Все-все. Приоритет РСХА. Чертовски срочно.
Шильке закурил и, не спеша, допил чай. Сейчас он наслаждался тонким дымом. Дальнейшее чтение этих бумаг не имело смысла. Тип, который всегда был на шаг впереди, вызвал то, что в документах было чистехонько, словно в недавно убранной прозекторской. И дело было передано гестапо не без причины. ОН постоянно был на шаг впереди. ОН продавал информацию о себе, которая должна была дойти до адресата. А привыкшие к рутине тупицы покупали все, вывесив языки и забрызгивая все слюной.
Раздался энергичный стук в двери.
— Войдите!
В комнату вошел Хайни с перевешенной через плечо почтовой сумкой. Он пристукнул каблуками и вытянулся по стойке «смирно» словно самый настоящий служака. Бедный парень ужасно хотел попасть на фронт, отличиться и, вообще, достойно умереть. К сожалению, для этого он был слишком молод. Благодаря заступничеству Шильке, он стал, по крайней мере, вестовым. Оба они были родом из одной и той же баварской деревни. С той лишь только разницей, что Хайни родился в одной из хижин, а семейство Шильке еще до недавнего времени владела этой деревней и еще парочкой других в округе. Парень окончил какую-то школу, а герр наследник получил высшее образование в Лондоне, и, хотя между ними и имелись кое-какие противоположности, они поддерживали один другого, как земляки. Они были из одной и той же стороны, ни одна семья не сделала другой ничего плохого. Короче, свояки.
— Едва успел, герр лейтенант. — Парень вынимал из сумки документы. — Потому что там, на бумажной фабрике — как он называл отдел документов — все уже заканчивают пить свой кофеек и отправляются домой.
— Спасибо.
— Я там всегда достану, что вы прикажете. А они такие вещи говорят, что слушать страшно.
Шильке вытащил из ящика стола пачку печенья и угостил парня.
— И что же они говорят?
— Прошу прощения у герра лейтенанта, — продолжил парнишка с набитым ртом, — но они там говорят, чтобы вы слишком не заносились, потому что шеф вас не любит и, похоже, отошлет вас на фронт, на передовую. Господи, как бы мне хотелось на фронт.
— Давай сделаем так, что это я о тебе позабочусь. Равно как и о твоем будущем.
— Яволь, герр лейтенант. Когда ваша семья правила в нашей деревне, так все было хорош. о Я знаю, что только вы обо мне позаботитесь. Знаю.
Шильке слегка улыбнулся. Он подсунул печенье парню, чтобы тот напихал себе карманы. Его частный источник информации действовал превосходно и требовал награды. А печенье и так было лежалым.