Паркер была слишком опытным бойцом, повидавшим чересчур многое. Она могла с легкостью определить по степени ранения, выживет ли человек. Здесь ответ был очевиден: у Хардинга не было ни малейшего шанса.
Паркер откинула волосы со лба Ника, чтобы, глядя ему в глаза, сказать, как ей жаль, в каком она отчаянии, что все так случилось... Но увидела в них лишь пустоту. Офицер Хардинг был мертв.
Будучи в ужасе от содеянного и в полной прострации, девушка опустилась на пол рядом с телом Ника, сжав его безжизненную ладонь в своей, и замерла. Время шло, над городом забрезжили солнечные лучи.
Уничтожать зло было привычным занятием. Убить же ни в чем не повинного Ника Хардинга... Такого молодого. Такого правильного. Такого душевного. Вот это принять было сложно. Если не невозможно.
VI.
Годом позже.
Паркер Эймс определенно не принадлежала к сообществу "жаворонков", поэтому будильник, прозвонивший в пять утра, подарил ей далеко не самые приятные ощущения. Рука девушки вылезла из-под одеяла и привычным движением переключила назойливые часы в режим повторного отложенного звонка. Эта процедура повторилась несколько раз, с периодичностью в тридцать минут, пока один глаз Паркер не открылся и не увидел, который час.
- Черт! Черт! Черт! – Закричала Паркер, скидывая одеяло и выпрыгивая из кровати. – Опять! Да сколько ж можно! Проклятье!
Девушка запустила пальцы в свои грязные волосы, оглядывая трейлер в поисках рабочей униформы. Ее смена в закусочной Эла начиналась через полчаса, и, если Паркер опоздает, что было весьма и весьма вероятно, это будет уже третье опоздание. За три дня. И, как Вы понимаете, ничего хорошего это не сулило.
- Бинго! – Ненавистная пастельно-розовая форма, которую девушка на дух не переносила, валялась на полу рядом с парой кроссовок Конверс.
Паркер сбросила халат, надела через голову униформу, взяла плащ, ключи от машины, достала из мини-холодильника на полу банку пива, открыла дверь трейлера и вышла в холодное детройтское утро.
"Саннидэйл" принадлежал, тактично говоря, не к сословию люксовых трейлер-парков. Да что уж там, его и к местам "средней паршивости" нельзя было отнести. Если уж совсем откровенно, "Саннидэйл" был пристанищем тех, кого не пускали на пушечный выстрел ни в какие другие... трейлер-парки. Это место кишело уголовниками, домашними насильниками, торчками, беглыми преступниками и прочей швалью. Хозяева брали с обитателей деньги и не задавали лишних вопросов. Но! Именно это последнее условие было крайне важно для Паркер.
Девушка села за руль своего Фольксваген-Жук 1976 года, вставила ключ в замок зажигания и повернула его. Обычно этот автомобиль, который ей обошелся в сто семьдесят пять долларов, заводился в любую погоду. Правда, он никогда не заводился с первого раза. Но какие-нибудь десять-двадцать секунд поворотов ключа и нажиманий на педаль газа, подкрепленные молитвами, приносили положительный результат, двигатель заводился, и девушка уже была в пути.
Но не в это утро. Никакие повороты ключа, педаль газа, молитвы – ничто не заставило двигатель заработать.
Девушка кричала, ругалась, умоляла, молотила по рулю до тех пор, пока... не посмотрела на часы на приборной панели. Поняв, что времени уже совсем в обрез, Паркер выскочила из машины. В те дни, когда девушка направлялась на работу вовремя, она проезжала остановку 171 автобуса, на Аутер Драйв авеню, прямо напротив трейлер-парка "Саннидэйл".
Снег еще не пошел, но было довольно холодно, а на ногах Паркер были кеды Конверс. Девушка, чтобы не замерзнуть, потрусила на остановку. Через двадцать-тридцать футов колени заломило, сердце было готово выскочить из груди, дыхание участилось. Год назад она могла пробежать мили без остановки в таком темпе, после чего с легкостью вступить в схватку со слэшером и прикончить последнего. В нынешней форме Паркер сочла бы за счастье выдержать минуту бега без остановки.
Девушка миновала въездные ворота трейлер-парка как раз в тот момент, когда прямо у нее под носом промчался столь желанный 171-й автобус. Ей хотелось закричать, разбить что-нибудь к чертям собачьим, все шло наперекосяк, что за день! Но даже на это у девушки не было энергии; Паркер лишь запустила руку в сумочку достала банку пива, открыла ее и одним глотком осушила наполовину.
Прогулка грозила быть чертовки долгой. И неприятной.
VII.
Чуть более часа спустя Эл Ферцетти, владелец одноименной закусочной "У Эла", той, что на углу Уоррен и Харвард, стоял за прилавком и смотрел на часы. Мужчина пребывал в прескверном расположении духа. Ему было сорок пять лет, и супруга только-только разродилась четвертым ребенком. Хотя остальных детьми уже назвать было сложно: сейчас подростки, а через несколько лет они станут мужчинами и разъедутся устраивать собственную жизнь. Но жена очень хотела дочку. Причем, блин, с самого первого дня! Девочку ей подавай! И уговорила Эла после рождения трех сыновей попробовать еще раз, вдруг повезет! Уговорить мужа удалось, только вот незадача – опять пацан!