П. Эрли отмечает, что высокопоставленный сотрудник вашингтонской резидентуры КГБ В. Черкашин, награжденный в 1986 году орденом Ленина за вербовку Эймса и ставший невыездным из опасений, что он скажет за границей нечто, могущее разоблачить советского шпиона в ЦРУ, вспоминает, что он получил приказ за подписью Крючкова, уполномочивающий Черкашина организовать «самоубийство» В. Юрченко, который сбежал в США в 1985 году, если он не вернется в СССР. И это несмотря на то, что перебежчик находился в США под защитой ЦРУ!
Если даже крупицы правды содержатся в книге «Лубянская преступная группировка», написанной бывшим подполковником ФСБ А. Литвиненко, проживающим в Лондоне, то поверить можно во что угодно.
Характерны признания бывшего генерала КГБ О.Д. Калугина о том, что в его управлении вплоть до 1985 года существовал специальный отдел, который занимался операциями по уничтожению предателей. Правда, все бывшие сотрудники КГБ, которые проживают в России, заявляют, что с 60-х годов такая практика не применялась. В частности, полковник внешней разведки в отставке М.П. Любимов отмечает, что после открытого процесса в 1962 году на Западе над Богданом Сташинским (специалистом КГБ по «мокрым» делам), который сбежал в Германию, Политбюро ЦК КПСС приняло решение больше не проводить террористических актов за границей, а председателю КГБ А.Н. Шелепину влетело за то, что его сотрудники — «слабаки и трусы». Но как следует рассматривать арест российских сотрудников спецслужб в Катаре в 2004 году по обвинению в убийстве бывшего чеченского лидера 3. Яндарбиева? Дыма без огня, как говорится, не бывает. Почему эти сотрудники оказались рядом? 30 июня 2004 года катарский суд приговорил их к двадцати пяти годам лишения свободы. Адвокаты выразили удовлетворение тем, что высшая мера наказания не была применена. Министр иностранных дел России С.В. Лавров заявил о непричастности россиян к убийству. Можно подумать, что они служили в его ведомстве.
В то же время нужно иметь в виду, что в ЦК КПСС имелись документы такой особой важности, доступ к которым имели лишь председатель КГБ и Генеральный секретарь ЦК КПСС. Кроме того, некоторые особо деликатные поручения могли даваться устно.
В 1992–1994 годах я подготовил для опубликования две большие монографии по вопросам полного запрещения химического оружия и международно-правовым проблемам безопасности. Рецензентами рукописей были, как всегда, А.И. Иойрыш и В.Л. Исраэлян, а также профессор, доктор юридических наук М.И. Лазарев — милейший человек, крупный ученый-юрист поистине энциклопедических знаний и прекрасный лектор. С последним я плодотворно сотрудничал много лет, благо он проживает в нашем доме на Фрунзенской набережной. Книги были одобрены Центром международного права и рекомендованы для опубликования. Однако в те времена издать научные книги можно было только разве за свой счет. Интересно было поведение моего бывшего начальника, а тогда главного научного сотрудника Института государства и права, доктора юридических наук Н.А. Ушакова. Прочитав мою рукопись по вопросам международной безопасности, написанную в духе нового времени, профессор впервые за много лет заявил: «Я категорически против ее опубликования. Это антисоветский пасквиль. Цитируется даже изменник родины!» Ушаков имел в виду моего отца. Но рукопись была одобрена Центром международного права при одном голосе против. Ее спас заслуженный деятель науки РСФСР, доктор юридических наук, профессор Е.Т. Усенко. Он сказал, что рукопись неплохая, написана с новых позиций и может быть опубликована. В 2001 году вышла в свет «Юридическая энциклопедия» (издательство «Юристь»), где были опубликованы восемь моих статей. Ответственным редактором раздела «Международное право» был Н.А. Ушаков. Меня чрезвычайно удивило, что он поставил свою фамилию под моей статьей «Безъядерная зона», а также стал «соавтором» моей статьи «Оружие массового поражения». На данную тему профессор никогда ничего не писал. В отличие от других ученых нашего института Ушакова не было оснований уличать в плагиате. Мне хотелось бы думать, что это была ошибка редакторов энциклопедии, ибо я всегда относился к профессору с большим уважением.
Еще в 1989 году сестре пришло приглашение от жены отца Элейн приехать в гости в США. Однако Анне не дали визу. В районном ОВИРе ей прямо сказали, что визу в США для свидания с отцом она не получит. Кто мог позволить изменнику родины наслаждаться встречей с родственниками из Москвы? Между тем полковник КГБ в отставке В.В. Молодцов заявил в интервью Государственному телеканалу «Россия» в связи со съемками осенью 2003 года документального фильма об отце «Роковое решение», что КГБ никогда не возражал против поездки детей к Шевченко. Этому препятствовали якобы другие органы, видимо, партийные.
Родственников же супершпиона КГБ К. Филби, работавшего на СССР на протяжении десятилетий, английские власти свободно пускали в Москву!
Только в феврале 1992 года, после развала СССР и разгрома КГБ СССР, сестра впервые отправилась в гости к отцу. Причем она прилетела к отцу одна, а дети остались в Москве. Отец купил ей тогда дорогой билет первого класса на самолет американской авиалинии «Дельта». Кстати, как только стало известно о приезде Анны в США, жена православного священника, настоятеля храма Святого Джона Баптиста в Вашингтоне (с 1980 г.) В. Потапова Маша тут же срочно познакомила отца с молодой «туристкой» из Москвы Наташей, буквально «уговорив» последнюю прийти в гости к богатому американцу русского происхождения. Всего за несколько дней до приезда сестры в Вашингтон отец позвонил ей и сказал: «Я женюсь» Мне отец также позвонил и заявил: «Гена, ты, как мужчина, меня поймешь». Дочери же отец даже не пытался объяснить причины столь поспешного брака.
В 1991 году я подготовил комплект документов, необходимых для иммиграции в США. Отец также прислал мне соответствующие обязательства с его стороны. В посольстве США в Москве мне сказали, что все эти материалы надо опускать в специальный ящик, находящийся за пределами железной ограды посольства. Через два года, не получив ни ответа ни привета, я понял, каким дураком я был. Ведь этот ящик, видимо, не полностью контролировался сотрудниками посольства, и вполне возможно, все мои документы попали не в посольство, а в КГБ. Тогда я стоял в огромной очереди на вход в посольство и в дальнейшем пожалел, что не послушал одного мудрого еврея, который посоветовал мне лучше переслать иммиграционные документы непосредственно в США.
В 1992 году представитель журнала «Совершенно секретно» приезжал в большой дом отца в дорогом районе на окраине Вашингтона и взял у него интервью, которое было показано по Центральному российскому телевидению. Особняк отца (около тысячи квадратных метров) построен из красного кирпича и был обставлен дорогой антикварной мебелью, отдельные предметы которой стоили десятки тысяч долларов США, а сам дом более одного миллиона долларов США. На большом участке земли отец сам выращивал помидоры и цветы. Артем Боровик как-то сказал в шутку или всерьез, что по сравнению с домом Шевченко дача М.С. Горбачева в Форосе выглядит как сарай. О. Эймс, высокопоставленный сотрудник ЦРУ, проработавший на КГБ с 1985-го по 1994 год, рассказывал в интервью журналисту П. Эрли, что ЦРУ решило купить Шевченко дом на окраине Вашингтона. Бывший высокопоставленный сотрудник ЦРУ и начальник Эймса П. Эрнст в беседе со мной в Вашингтоне 31 октября 2003 года нехотя признал только факт частичного финансирования ЦРУ покупки виллы. Сам отец говорил мне, что купил его на гонорары от своей книги, которые превысили один миллион долларов США (это соответствует финансовым документам, оставшимся после смерти отца, однако, несомненно, он потратил эти деньги на другие цели). Я видел данный дом, когда приезжал дважды к отцу в 1994–1995 годах, меня снимали на его фоне американские телеоператоры в ноябре 2003 года. Действительно, дом который купил О. Эймс за 540 тысяч долларов, переданных ему наличными за работу на КГБ, выглядит гораздо скромнее по сравнению с первым особняком отца, фактически подаренным ему ЦРУ.