- Уходим, ребята. Давайте поспешим, - сказала София.
- Смотрите! Смотрите! - Майк снова орал.
Все повернулись к главному корпусу. Из-за угла выходили зомби. Воспитатели и учителя. Я узнал мистера Карпенко и мисс Мешицки. Их серые лица был покрыты кровавыми язвами. Ноги волочились по земле. Вальтер тоже изменился - стал серо-зеленым покойником и пополз по газону. Мы почему-то не убегали, а стояли, как вкопанные. Толпа мертвецов приближалась. Вперед вышел щуплый зомби с жидкими седыми патлами. Я с трудом узнал в нем директора. Старик остановился и прорычал:
- Стойте! Вы погибните от радиации.
Не знаю, почему, но услышав эти слова, мы побежали, даже помчались на полной скорости. Эрик первым добрался до забора, толкнул дверь и выскочил во тьму. За ним последовали девчонки, Майк и, наконец, я. Мы оказались в узком проходе, заполненном густой чернотой. Белый луч фонарика лихорадочно метался, освещая то бетонный забор, то кучу ржавых балок. Тут невозможно было бежать, без риска пораниться или сломать ногу. Из-за ворот уже доносилось рычание зомби. Эрик, наконец, совладал с фонариком и побрел по проходу между заборами.
- Они догонят нас и сожрут, - мрачно сказал Майк.
Я чувствовал, как страшно ребятам, и тоже начал бояться. Громыхнула дверь черного хода, из-за нее стали появляться зомби. София обернулась, увидела их и завизжала. Потом случилось нечто неописуемое. В небе расцвел желто-оранжевый гриб. Земля задрожала. Оглушительный звук вломился в уши. Ядерный взрыв! Мы все попадали на землю. Я что-то кричал, но не слышал собственного голоса. Через несколько секунд появился еще один гриб, на этот раз с другой стороны. Девочки забились между балками и бетонным забором. Эрик пополз к ним. Только Майк поднялся на ноги и закричал:
- Это всё не правда! Они пугают нас!
Страшно было до жути, и не только нам. Зомби как по команде развернулись и скрылись на территории интерната.
- Уходим! - Майк подошел к нам: - Нужно убраться подальше, пока за нами не гонятся.
Сначала поднялся Эрик, потом девочки, за ними я. Мы побрели вперед по узкому проходу между заборами. Минут через пятнадцать наткнулись на небольшую бетонную будку. Судя по всему, много лет ей никто не пользовался. Мы забились внутрь, накрылись большим куском полиэтилена. Сначала прислушивались и выглядывали по очереди, а потом сон сморил нас. Наверное, мы слишком привыкли к расписанию интерната.
Глава 6.
Ночью было холодно. Мы начали просыпаться еще до рассвета. Распили пакет сока, поели безвкусного печенья. Нас окружала полнейшая тишина. Никаких зомби и ядерных взрывов. За нами никто не гнался, но оставаться на месте все равно было нельзя. Это все понимали, поэтому без споров собрались и пошли прочь от интерната. Почти не разговаривали, каждый думал о чем-то своем.
Минут через пятнадцать мы добрались до автомобильной развязки. Снизу она казалась чудовищной бетонной гидрой с длинными серыми шеями съездов. Ребята заметно оживились.
- Выйдем на трассу, поймаем попутку и свалим отсюда, - Майк ухмыльнулся и пригладил волосы. Наверняка, подумал о чем-то приятном.
Мы ускорили шаг, ребята стали громко переговариваться. Радостное возбуждение не позволило нам вовремя услышать и увидеть опасность. Мы выскочили из-за забора прямо на старую заброшенную заправку. Там были люди в грязных серых робах. Один стоял возле колонки с топливом. Другой спал на матрасе под козырьком магазина. Еще двое возились у открытых дверей автомастерской. Наше появление произвело на рабочих явный эффект. Они замерли и уставились на нас. Даже спящий пробудился, повернулся на своем ложе и встал на ноги. Я с трудом узнал Статхейдера. Из заброшенного магазинчика вышел наш охранник Маркус. Его голову покрывала грязная, в пятнах крови, повязка. Инженер тоже выглядел неважно - синяк под глазом, царапины на щеке. Судя по всему, сотрудники интерната подрались. Но почему они остались здесь на заброшенной бензоколонке? Зачем переоделись в старые страшные робы?
- Не нравится мне это, - прошептал я.
- Идите сюда, ребятки, - позвал Статхейдер. Говорил он необычайно ласково. И это человек, от которого ни один воспитанник в жизни не слышал доброго слова. Мне стало по-настоящему страшно.