- Да, точно, - я спохватился, пошел вперед и осторожно начал разговор: - Хоуп, а ты знаешь Софию?
- Конечно! - девушка подмигнула мне.
- А как ты... - я с трудом подбирал слова: - Как ты приходишь вместо Софии?
Хоуп задумалась и стала точь-в-точь, как София. Я даже испугался, что они снова поменялись. Потом взгляд девушки снова вспыхнул:
- Знаешь, как всё было?
Мне оставалось лишь пожать плечами, и Хоуп начала рассказывать:
- Мама в очередной раз вернулась из наркологической клиники. Она называла её «санаторий». Бабушка не позволяла нам видится - сказала, что скоро мама снова загремит, и не надо портить ребенку психику. Я случайно подслушала их разговор и выбежала из своей комнаты в розовой пижамке. Такой себе маленький ангелочек. Был большой скандал. Бабушка обещала вызвать полицию.
- Жесть, - я покачал головой.
Хоуп пожала плечами:
- У нас в интернатие были истории и похуже. Так вот... Тогда всё не кончилось. Мою маму так просто не остановить, - девушка улыбнулась: - Она сняла соседний дом. Когда бабушка прибиралась или возилась с розами в саду, мама включала на полную громкость одну свою популярную песню. Это был наш условный знак. Примерная девочка София бросала своих кукол и бежала в соседний двор. Мама всегда хватала меня, поднимала высоко и говорила: «Привет, Хоуп! Я так скучала по тебе».
В глазах девушки заблестели слезы. До меня дошло - всё дело в песне. Наверное, когда она включается в плеере, что-то происходит.
- Хорошая песня? Красивая? - спросил я.
- Еще бы! - ответила Хоуп: - Десять лет назад это был главный европейский хит.
Девушка резко остановилась и запела. Доктор Нильсон обернулся и замер с раскрытым ртом. Я тоже слушал и не мог оторваться. У Софии был отличный голос. В интернате она часто участвовала в самодеятельности. Хоуп пела по-другому. Как взрослая. В её голосе звучали глубокие сильные чувства. Песня была тяжелой и грустной. Мама Софии честно перечисляла все свои грехи. Странно было слышать такие слова из уст девочки. Мне запомнился только припев:
Я много натворила в своей жизни,
Но теперь я хочу домой.
Просто хочу, чтобы мне поверили
Поверили, что я могу быть другой.
Доктор Нисльон поморщился:
- Какая ужасная песня.
- Моя бабушка тоже на нее ругалась, - ответила Хоуп: - А, между прочим, диск стал мультиплатиновым!
- Идём, - сказал доктор Нильсон: - До железной дороги еще далеко.
Когда старик отвернулся, Хоуп скорчила ему рожу.
- Ты тоже хочешь в гипермаркет? - спросил я девушку: - Мы вчера уговорили Софию, но может, ты...
- Мне всё равно! - легкомысленно ответила Хоуп: - Не известно, что ждет нас впереди. Главное - не останавливаться, иначе сойдем с ума.
Что-то было правильное в этой мысли. Тем временем доктор Нильсон прибавил шагу, и нам пришлось идти быстрее. Хоуп слушала музыку в два наушника, тихо подпевала, мотала головой в такт. Я не заметил, когда она изменилась. Девушка выключила плеер, огляделась по сторонам и сказала:
- Что-то не помню, как мы сюда попали.
- Ты заслушалась музыкой, - ответил я: - Какая песня у тебя играла?
София удивленно посмотрела на меня. Ведь раньше я ничего такого у нее не спрашивал. Девушка на мгновение задумалась, а потом ответила:
- Песня называется «Я снова в деле». Триумфальное возвращение моей мамы на сцену после двух лет молчания. Об этом весь Интернет писал, - в голосе Софии не было восхищения, только горечь.
У меня в голове сложилась картинка. Одна песня - призывает Хоуп, другая прогоняет. Наверное, когда мама решила вернуться в шоу-бизнес, их тайные встречи в соседнем дворе закончились. Тут было еще, о чем подумать, но впереди уже показалась железная дорога.
Мы добрались до небольшой станции. Серое бетонное здание, изогнутое по прихоти современной архитектурной моды, перекрывало доступ к путям. На первом этаже окошки были маленькие, как иллюминаторы в подводной лодке. Зато на втором - огромные в половину стены. Там наверху явно кто-то был. Я увидел ноги в джинсах и ботинках, но они тут же убрались от окна. Мы подошли к раздвижным стеклянным дверям и остановились. Они должны были открыться автоматически, но никак не реагировали на наше присутствие. Я попробовал отойти и снова шагнуть вперед. София замахала руками. Всё было бесполезно.