Художницу ударили по лицу, она затихла. Я посмотрел через плечо - позади меня начиналась лестница вниз на минус первой. На ней еще остались следы синей слизи.
- Эй, ты! - рявкнул Дэн.
Наверное, если бы он приказал мне стоять, я бы не сдвинулся, но Лаура велела мне бежать, не хотелось снова подвести ее. Мои ноги не слушались - пришлось перекатиться через спину и сползти по лестнице. Дэн сплюнул, поднял шар перед собой и пошел вперед. Я пятился и смотрел на преследователя. Снег в стеклянной игрушке лежал на крышах домов и ветвях деревьев.
- Тебе не скрыться от нас - раб! - ухмыльнулся Дэн. Один шаг вперед и в хрустальном шаре закружила метель.
- Проклятие! - главарь банды резко остановился, его правая рука легла на рукоять пистолета.
Медлить было нельзя. Я сорвался и побежал вниз по лестнице. Через несколько секунд прогремел выстрел. Пуля ударила в стену возле моей головы. Осколок облицовочного мрамора расцарапал мне щеку. Уши наполнились мерзким звоном. Он сбивал меня с толку и уничтожал последние непуганые мысли. Я несся дальше, пока не оказался в полумраке прямо под разноцветной вывеской «Кинотеатр». Сверху доносились голоса. Мне удалось услышать обрывок разговора.
- Нужно вернуть этого подонка, - говорил Дэн.
- Мы не можем спуститься вниз, - отвечал Эрик.
- Пошлем нашу рабыню. Пусть приведет его.
- А если она опять сбежит? Там внизу слишком много грязи. Мы не сможем ее подстрелить, а перекрытия здесь бетонные - ошейник не поймает радиосигнал.
- Так что ты предлагаешь?
- Подождем здесь. Внизу слишком уж сильная дурь - долго не выдержит, выйдет, мы его и возьмем. Только надо другие лестницы перекрыть.
Эрик и Дэн отходили всё дальше от лестницы. Я хуже слышал их голоса, а потом, вообще, перестал разбирать, о чем они говорят. Только теперь до меня окончательно дошло случившееся. Чудовищное чувство вины обрушилось на мои плечи. Из-за меня пострадала Лаура. Я должен был что-то предпринять, защитить ее. Моя глупая нерешительность всё испортила. И это дурацкое стекло! Нужно было запустить им в Эрика. От этих мыслей я тут же начал задыхаться. По телу пошли судороги, глаза закатились. Чудом удалось сделать шаг в сторону диванчика. Меня накрыла тьма. Я упал и даже не почувствовал этого. Очнулся уже на полу. Кажется, проскользил затылком по кожаному подлокотнику, поэтому не разбил голову. Было темно. Кто-то погасил последние фонари в коридоре. Горела только вывеска. Двери одного из-залов оставались открытыми. Из-за них то и дело вырывался мерцающий свет - наверное, шел фильм. Звук был слышен отчетливо. Знакомый до боли звук - ударов по груше. Потом прозвучали голоса:
- Думаешь, он сможет выйти на ринг?
- Не уверен. То поражение слишком сильно выбило его из колеи.
- Приходи посмотреть на бой. Да, ты, - голос раздался прямо у меня над ухом. Я вздрогнул.
- Да, ты! - повторил неизвестный: - Ты хочешь узнать, сможет ли он выйти на ринг?
- Хочу, - ответ вырвался помимо воли.
- Тогда заходи. Ну, же! Чего встал?
Я медленно пошел на мерцающий свет. Кроссовки скользили в липкой жиже. Периодически мои ноги натыкались на какие-то мягкие препятствия. Краешком сознания я понимал - происходит что-то плохое и страшное, но поделать ничего не мог. Мне смертельно хотелось увидеть бой. Кое-как добравшись до открытых дверей, я преодолел пару ступенек и оказался в зале. На громадном экране боксер шел по коридору. Его лицо скрывал шелковый капюшон халата. Впереди сверкал яркими огнями ринг. Нырок под канаты, и вот уже спортсмен поднимает руки, чтобы услышать приветственные крики зрителей. Я не могу оторвать взгляд от экрана, делаю пару шагов вперед и сажусь в крайнее кресло. Боксер снимает шелковый халат, и я узнаю отца. Тут же начинается поединок. Первый раунд, как обычно, разведка - работа на дальней дистанции, прощупывание обороны. Потом темп ускоряется. Тела боксеров блестят от пота, движутся стремительно, с кошачьей грацией. После седьмого раунда бой идет жесткая мясорубка. Оба противника пропускают удары. Их лица стремительно превращаются в разбухшее кровоточащее месиво. У отца заплыл правый глаз так, что он едва им видит. В одиннадцатом раунде в ход идут грязные приемчики - захваты, удары раскрытой перчаткой. Когда бой заканчивается, оба противника падают от изнеможения. Судьи долго совещаются и, наконец, выносят свой вердикт. Отец проиграл всего один балл. Он негодует, грязно ругается, плюет на пол красной слюной. Тренер уводит проигравшего в черный холодный коридор.