Глава 10
Мой сон был похож на погружение в густой туман, но продлился совсем недолго. Очень скоро я проснулась от кошмара.
Резко вскочив, я поднесла ладони к лицу, пытаясь восстановить дыхание и усмирить колотящееся сердце. Надеюсь, я хотя бы не кричала во сне.
- Эй, с тобой всё в порядке? – прошептал чей-то голос, и я вздрогнула, узнав в нём Лёшу.
Я пыталась отдышаться. Провела рукой по волосам и ничего не ответила.
- Что случилось?
Моя кровать тихонько скрипнула под тяжестью его тела. Лёшины руки оказались на моих щеках, хотя не знаю, как он мог что-то различать в такой тьме. Большими пальцами он провёл по щекам, словно успокаивая.
- Не знаю. Мне приснился сон, - выдавила из себя я.
- Что за сон?
- Огромная мерзкая жаба, - немного помедлив, тихо ответила я. – Сначала одна, а потом их стало так много вокруг… Мне иногда снятся кошмары.
С его губ сорвался вздох, и я представила себе, как он нахмурился.
- Давно тебе снятся такие сны?
- Давно, - коротко ответила я, не желая разговаривать на эту тему.
Лёша снова вздохнул, словно угадав моё намерение.
- И как ты справляешься с ними?
- Мне просто нужно снова заснуть.
- Я останусь? – то ли спросил, то ли предупредил он.
- Не думаю, что… - начала было я, но он уже устроился рядом, положив голову на край подушки. – Ладно. Спокойной ночи.
Я медленно перевела дыхание и закрыла глаза. Когда открыла их снова, заметила, как сияют его зрачки. Он смотрел в упор, разглядывая моё лицо.
- Не бойся, - не дожидаясь вопроса, выдал он. – Я с тобой.
Как только он это сказал, моё сердце замерло, и я забыла, что надо дышать. И всего на одну эту секунду у меня возникло чувство, что, может быть, он не такой уж плохой, как я о нём думаю.
«Я с тобой» - какие же это волшебные слова! Для меня они даже важнее, чем признание в любви, правда.
А затем так же быстро, как и появилось, это чувство и странный трепет в груди вдруг исчезли…
- Спокойной ночи, - произнесла я, закрывая глаза.
- Спокойной ночи, - ответил он, и я почти ощутила его дыхание у своих губ, но заставила себя оставаться спокойной.
Я не доверяю отсутствию расстояния между нами, но выбор у меня не большой.
- Мне тоже снятся кошмары, - произнёс Лёша, хотя я думала, что он уже спит. И тут же исправил свою ошибку: - Раньше снились.
Я продолжала лежать, стараясь держаться от него подальше и не касаться, хоть это было и сложно. Я никогда ещё не была так близко к парню. Даже не целовалась. И если бы Лёша узнал об этом, наверняка поднял бы меня на смех.
Да, двадцать первый век – век странных понятий: ты считаешься едва ли не неполноценным, если в семнадцать лет ни разу не целовался, и вполне заслуживающим уважения, если в тридцать четыре всё ещё не обзавёлся семьёй. Можно менять «спутника жизни» по сезонам года, и никто не скажет тебе в лицо, что это неправильно. Но это неправильно хотя бы потому, что несчастных людей вокруг становится больше, потому что боль потери того, с кем строил планы на будущее, оглушают и мешают улыбаться каждому дню. А ещё потому, что это разрушает самого человека. Отсутствие постоянности, привычка сбегать от проблем становятся чем-то самим собой разумеющимся, и на третий, четвертый или десятый раз становится простой обыденностью. Надоело – бросил. Наскучило – поменял. Но ведь люди –не вещи.
- Ещё не спишь? – ворвался в мои мысли голос Лёши, и я вздрогнула от звука его голоса.
- Что?
- Расскажи что-нибудь. О своей жизни. Так время пройдёт быстрее, - добавил он.
Я вздохнула и начала рассказывать то, что помнила. Как училась ходить – моё самое первое воспоминание. Папа звенел ключами с ярким брелоком с другого конца комнаты, и я, падая и поднимаясь, медленно и неуверенно шла к манящей цели. А когда наконец, преодолев все препятствия, полу-ползком, полушагом достигала конечного пункта, мне вместо ключей вручали шуршащий фантик, что в понятии взрослых, видимо, было равноценно. Видимо, поэтому я и запомнила это – так велико было моё разочарование от того, что меня обманули.
- А ты что помнишь самое первое? – задала вопрос я, поворачиваясь к нему и едва не касаясь носом его щеки.