Проведённое лечение: Общеукрепляющие, витоминотерация, триседил, тизерцин, элениум, френалон.
Состояние больного в момент представления на медкомиссию для снятия с него принудительного лечения:
Психика: Легко доступен к контакту. Фон настроения ровный. Поведение упорядочено. Активно участвует в трудопроцессах. Сверхценные идеи потускнели, потеряли для больного актуальность. Сожалеет о содеянном. В поведение исчезли психопатоподобные проявления, стал спокоен, сдержан, корректен. Стремится к выписке. Постоянно поддерживает связь с родственниками. Высказывает реальные планы на будущие.
Заключение.
На основании выше изложенного, изучения медицинской документации психического обследования комиссия заключает, что Шатравка А. И. страдает хроническим заболеванием шизофрения, пароноидальная форма. Социальной опасности в настоящее время не представляет. В дальнейшем принудительном лечении не нуждается. Может находиться на лечении на общих основаниях в психбольницах по месту жительства.
Наступил день освобождения 22 марта 1979 года.
Четыре года и восемь месяцев остались позади.
88
ПО ДОРОГЕ В АМЕРИКУ
Болезнь Миши изменила все наши планы выбраться из СССР. Я потерял самого лучшего своего друга каким был мой брат. От Бориса больше не было никаких вестей, а Анатолий, с которым мы жили в одном городе, избегал с нами встреч и мы почти ничего о нем не знали.
В 1995 году в Америке я получу от него письмо с просьбой выслать ему приглашение. Это будет то время, когда США резко сократят поток желающих выехать, теперь уже из независимых республик бывшего Советского Союза. На интервью в американском посольстве в Киеве Анатолию не откроют визу.
24 июня в 2003 году позвонила его жена Устина и сообщила, что Анатолий умер в Кривом Роге после тяжёлой болезни.
Находясь последний месяц в Гейковской больнице я писал черновики, использованные для создания этой книги. Мама во время свиданий со мной забирала написанные мелким почерком листочки и хранила их дома, фактически, это была почти готовая книга. Я надеялся, что смогу передать её на Запад и что её копия попадёт в руки КГБ, если я буду снова арестован, то сама книга поможет мне отменить диагноз.
В 1980 году в Москве при обыске и аресте правозащитницы-диссидентки Татьяны Осиповой в её квартире КГБ изымет много документов, инкриминируемых ей как антисоветская литература. В перечне была указана и моя рукопись.
Из лагеря Т. Осипова выйдет в 1987 году.
В 1979 году в Москве я пройду медэкспертизу у врачей Александра Волошеновича и в 1980 году у харьковского врача-психиатра Анатолия Корягина. Оба они признают меня психически совершенно здоровым человеком. Врач А. Волошенович вскоре эмигрирует в Англию, а Анатолий Корягин получит срок семь лет за сотрудничество с рабочей комиссией по психиатрии при Московской Хельсинской группе и, освободившись (досрочно) в 1987 году, уедет на постоянное место жительства в Швейцарию.
В 1981 году я познакомился в Москве с Аней Гордиенко, дочкой известного поэта Юрия Гордиенко. Аня помогла мне получить московскую прописку, зарегистрировав со мной брак во Дворце бракосочетания Бауманского района. Со стороны Ани был свидетелем её муж — фарцовщик Женя, а с моей — Валентин Мицкевич, мой друг, один из смельчаков отправлявших посылки политзаключенным из Солженицынского фонда. Аня и её муж Женя специально оформили развод, чтобы уехать на Запад, заключив брак с иностранцами или выезжавшими из Союза.
Дэвид Саттер — американец, корреспондент английской газеты «Файнаншел таймс» в Москве, мой хороший знакомый, передал мне приглашение на въезд в Америку, с которым мы с Аней радостно побежали оформлять в ОВИР все документы. Теперь я был жителем столицы, недосягаемым для Украинского КГБ и они, навещая мою маму, жаловались ей как я ловко их провёл.
Живя в Москве я познакомился с талантливым человеком, Сергеем Батовриным, сыном дипломата, художником, проживший много лет в Америке. Сергей хотел выехать из СССР, но его, как и многих, не выпускали. Выход был один — создать движение, не конфликтующее с политической системой в Советском Союзе и не попадавшее ни под одну статью Уголовного кодекса. Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев выступал в это время с идеей лидерства Советского Союза в борьбе за мир. Это была удачная подсказка для создания независимого движения за мир и так 1982 году была создана «Московская группа Доверия».