Итан продолжал спать. Пенелопа подошла к кушетке и села рядом с ним. Он перестал выглядеть смертельно бледным, но всё ещё ни разу не пришёл в себя. Сзади Пенелопы кто-то демонстративно закашлял. Она резко обернулась и увидела смущённого Гришу.
– Я это… стучал, но никто не услышал, – пробормотал он и почесал затылок. – Все Тумаки с утра самого судачат о ночном происшествии. Вы там как?
– Я в порядке. Можно сказать, отделалась простой царапиной. – Пенелопа в доказательство своих слов бодро помахала рукой.
Гриша замялся. Пенелопе он показался чересчур бледным и нерешительным сегодня.
– А он как? – Гриша кивнул на Итана.
– Жить будет, – твёрдо ответила Варвара Васильевна, проходя мимо по коридору.
Спорить с ней, конечно, никто не стал.
Гриша тяжело вздохнул.
– Не надо было мне вести туда тебя, – неожиданно сказал он.
– Твоей вины здесь нет, – серьёзно произнесла Пенелопа.
– Ну как же ж нет, я… – Пенелопа так выразительно посмотрела на Гришу, что он замолчал. – Да-да, надо смотреть больше вперёд, а не назад. Я тут это ещё принёс.
Он поднял повыше пакет, который в руках держал.
– Тут мне сорока на хвосте принесла, что все наши приезжие будто на курорт собрались, а не в Сибирь, и вещей тёплых с собой не взяли, а у меня завалялись, – неуклюже произнёс он.
– Спасибо, – удивлённо и искренне сказала Пенелопа, принимая пакет.
– Да чего уж там. – Гриша наконец впервые за их диалог улыбнулся. – А, кстати, чуть не забыл.
Он ударил себя рукой по лбу, а затем вытащил из кармана конверт.
– Это от наших детей… Ну, в смысле, не от наших, а… Ты, короче, поняла, – чуть смущённо выдавил он.
Пенелопа взяла конверт и вытащила из неë открытку. Каждый из еë новых учеников нарисовал на ней что-то и сделал подпись-пожелание.
– Поправляйтесь. Мы вас ждём. Не болейте, – зачитала Пенелопа несколько из них и растрогалась.
Она же у них почти толком и не преподавала, а они всё равно начали за неë беспокоиться. Возможно, дети – это не так уж и плохо.
Гриша понимающе ей кивнул. Его усталый вид никак не мог дать Пенелопе покоя.
– А у вас там всё нормально? – спросила Пенелопа.
– В школе? Да как сказать… – Гриша замялся, а затем вздохнул. – Мелкое хулиганьё с зажигалкой около учительской играло. Уронили еë за дверь. Механизм заело. Пуф, и всё сгорело. Журналы, книги, альбомы. Ничего не осталось.
Пенелопа удивлённо распахнула глаза. На обычное совпадение мало похоже. Кто-то избавился от информации о Милане? Предположения Пенелопы о связи Миланы и Хирурга всё больше подтверждались.
– Воды, – раздался слабый голос со стороны кушетки.
Пенелопа развернулась, посмотрела в открытые зелёные глаза Итана и чуть не расплакалась от накатившего облегчения. Она тут же собралась и быстро принесла ему стакан с водой.
– Не буду здесь мешаться. Надеюсь, вскоре увидеть тебя в школе, – сказал Гриша и ушёл.
Пенелопа помогла Итану сесть и выпить несколько глотков. Он поморщился, но стойко вытерпел боль.
– Как ты себя чувствуешь? – обеспокоенно спросила Пенелопа.
– Как олень перед превращением в местную строганину, – выдавил из себя Итан.
Губы Пенелопы непроизвольно сложились в широкую улыбку.
– Раз ты можешь так глупо шутить, значит, жить будешь, – заключила она.
– А я говорила, – проворчала Варвара Васильевна, заходя в комнату с бинтами.
Дальше последовала крайне неприятная для Итана процедура перебинтовывания, при которой он всё же не выдержал и протяжно застонал.
– Ну-ка не ной, как барышня, и не шатайся, будто пьяница, – скомандовала старушка.
Итан сжал зубы и постарался исполнить приказ. Как только Варвара Васильевна закончила, так сразу дала Итану крем-суп.
– Пей медленно и держи лучше левой рукой, чтобы правое плечо не тревожить, – сказала она и ушла.
– Будто в армию попал, – тихо пожаловался Итан, едва бабушка скрылась за углом.
– Отставить разговоры. Я всё слышу, – раздался голос старушки из другой комнаты.
Пенелопа закатила глаза. Итан поморщился и начал есть.
Входная дверь открылась, пропуская внутрь Лео. Он заметил пришедшего в себя Итана и широко улыбнулся.
– Пусть ты и хочешь меня убить, но я правда рад, что ты остался жив, – обратился он к Итану.
– Больше не хочу. Последнее, что я помню – как ты меня куда-то поволок. Предполагаю, именно из-за тебя я выжил, поэтому ты прощён, – проворчал Итан.