– Илия! Скажи, а нам что делать? – раздался голос из зала.
– На самом деле шансы есть. Не у всех, но есть. Эту битву можно выиграть только в одном случае – если смиримся с тем, что мы уже мертвы. Я, вы, мы все. Принять это и успокоиться. У нас будут потери. Точно. Ещё боль и страдания, это я вам гарантирую. Кровь, пот и слёзы! Но только так у нас есть шанс спасти детей. При малейшей жалости к себе лучше уйти прямо сейчас. Вслед за этим Иудою, – громко сказал Илия, показывая на дверь.
Глаза всех в храме были устремлены на него.
– Всем нам надо твёрдо определиться с одним вопросом. Ответить на него честно, раз и навсегда. И это очень простой вопрос: «Бог есть или нет?» Ответить на него должен каждый сам для себя. Я ответил на него давным-давно. И поэтому я натянул свою жизнь, как струну. Если Бог есть, то после смерти нас ждёт рай, счастье и долгожданный отдых. Если Бог есть – значит, оно того стоит! Стоит жертв, стоит страданий, стоит самой жизни. Зная, что Бог есть, – за Него стоит умереть!
– Аминь! – выкрикнул рыженький мальчишка из молодёжного угла.
– Мы имеем право требовать правосудия у Канцлера. Он гарант по договору с гетто. Подпись его предшественника стоит на документе, гарантирующем нам свободу вероисповедания внутри этих стен. Но если мы согласимся на условия Эйке, нам конец. – Дело в том, что у Канцлера и Миротворцев есть разногласия. Там далеко не всё так монолитно, как кажется, и этим можно воспользоваться. Генералитет не особо охотно поддерживает его на выборах. Если мы договоримся напрямую с Канцлером, он поставит себе это в заслугу на выборах. И утрёт нос Миротворцам. Только так есть шансы сохранить детей. – Я вижу, что это можно сделать в два этапа. Сначала нужно договориться с представителями Канцлера. Потом, после предоставления гарантий неприкосновенности, резервацию покинут раненые, женщины и подростки. Когда все убедятся, что первая колонна дошла до Особого Района, тогда можно снимать флаги и собираться всем мужчинам с оружием.
– Вот тогда-то они и увидят, как нас было мало, и как плохо мы были вооружены, – пробормотал пожилой мужчина, сидевший в первом ряду.
– Но, как вы понимаете, это моё видение ситуации. Вам же нужно поступить так, как скажет ваш предстоятель…
– Спасибо на добром слове, – усмехнулся Пастырь. – Но мне, как и остальным, очень интересно узнать твоё мнение.
Илия кивнул головой и подвёл итог:
– Нужны переговоры с Канцлером, нужно выходить в два этапа. Нужно быть готовыми к жертвам. Тогда есть шанс добраться до Особого Района. А оттуда можно перебираться в катакомбы.
9 Радужные соколы
Ранним утром огромная площадь перед величественным храмом Матери Милосердной была заполнена плотной толпою почти до краёв. Высокие ступени, ведущие в храм, были пусты, а двери закрыты. Стайка подростков в белом выделялась из серой толпы. Они стояли нестройными рядами рядом с храмом и возбуждённо перешёптывались. Все ждали выхода Верховной Жрицы и начала праздника.
Наконец, всю площадь наполнил громкий звук трубы. Почётные гости встали со своих мест, массивные двери распахнулись, и под звук фанфар на храмовые ступени торжественно вышла полная, немолодая, ярко накрашенная женщина, одетая в белоснежную тогу, отороченную золотом. Следом за ней двумя рядами шли одетые в белое, налысо выбритые жрецы.
– Воздайте славу Владычице Неба и Земли, Подательнице жизни – Великой Матери! – воскликнула Верховная Жрица, картинно воздев руки к небесам. Над храмом пронеслось троекратное:
– Славься, Мать! Славься, Мать! Славься, Мать!
После чего почётные гости сели, а остальные продолжали стоять.
– Сегодня мы приветствуем в наших рядах новое, молодое поколение сыновей и дочерей Великой Матери, юных граждан Радужной Федерации!
Голос Верховной Жрицы, многократно усиленный динамками, разносился над площадью. Она повернулась к подросткам, стоящим у самых ступеней, и торжественно произнесла:
– Теперь вы Радужные Соколы. Полноправные члены общества, его лучшая и самая прекрасная часть – Привилегированные. Но носить это гордое имя не только радость и счастье, это ещё и огромная ответственность!
Пафосный голос жрицы, разливаясь, плыл над толпой. Народ слушал, опустив головы. А в это время в ложе для почётных гостей, почти не обращая внимания на происходящее, два человека вели негромкий разговор. Было видно, что они давно знакомы, возможно, даже были сослуживцами, поскольку на обоих были зелёные охотничьи френчи. Тот, на котором, вопреки всем традициям, красовался сенаторский значок, был похож на сицилийца или испанца. Яркий брюнет с волнистыми волосами и красивыми карими глазами был типичным уроженцем юга.