– Ну да. В музее это не очень уместно, – глубокомысленно заметил Князь.
– В конце концов, их устроила точная копия, ремонт двух корпусов и немного денег наличными, мимо кассы. А статуя стоит там, где ей и положено, – в храме! Верные Дети ничего не пожалеют для своей Матери!
– И с каких это пор ты у нас такой набожный?
– С того самого момента, как Дети получили большинство в Сенате, – ухмыльнулся Сенатор.
– Понятно, – печально вздохнул Князь.
– Слушай! Кто там сидит наверху, Мать или Отец, мне без разницы. Мне нужно дело делать, и Верные Дети – далеко не худший вариант. Но об Отце я тоже не забываю, —Сенатор, улыбаясь, расстегнул китель и показал миниатюрный крылатый фаллос, отлитый из золота, на тонкой цепочке. – Во! Зацени! Отцовский агрегат.
– Убери эту гадость! – поморщился Князь.
– Дурак ты! Это не гадость. Это Фасциний. Хрен крылатый. Древнеримский оберег. Его ещё триумфаторы на свои колесницы вешали.
– А ты себе на шею повесил! Зачем он тебе?
– Как зачем?! Чтоб не сглазили…
– Осторожнее! А то действительно начнёшь чувствовать себя триумфатором, это беда будет – хуже сглаза, – печально вздохнул Князь.
«Молим тебя, о Великая Мать! – неслось тем временем над площадью. – Да придёт твой Истинный Сын! Да исцелит Он нашу землю и введёт в царствие Твоё, с любовью друг ко другу и всем живым существам. С принятием всего великого разнообразия Материнской любви!»
– Да уж, пусть Сын придёт поскорее и спасёт всех нас от генно-модифицированного бардака. А ещё, надеюсь, он исцелит мозги этих проклятых фанатиков, – прокомментировал Сенатор.
– Слушай, мы можем поговорить о деле или ты уже пьян? – спросил Князь.
– О деле я могу говорить всегда! – ответил Сенатор, широко улыбаясь.
– Когда будет штурм Аль-Мансура? – с места в карьер начал Князь.
– Очень скоро, я думаю. Хотя… Мусульмане там крепко окопались. Детей и женщин в этом гетто не много, в основном свирепые мужики. И что самое неприятное – все готовы умереть за ислам. Охотники ума не приложат, как их оттуда выковырять с минимальными потерями и при этом не сносить всё гетто.
– А кто будет зачищать? – поинтересовался Князь.
– Третья бронетанковая. И Терезу уже досаждают кучей дурацких просьб. Никто не знает, сколько народу в резервации. И многие хотели бы снять сливки с этой темы.
– Ну, хотеть – это одно… А внести предоплату – совершенно другое, – заметил Князь улыбаясь.
– Ты опоздал почти на месяц! «Фармакия Индастриз» уже внесла деньги. Предоплата – лучшее доказательство дружбы, – усмехнулся Сенатор.
– За Аль-Мансур или за Вифлеем?
– За всё вместе! Оптом!
– Вот мрази! – выругался Князь.
Впервые за весь разговор он казался раздосадованным.
– Почему все сливки снимают эти уроды, а остальные подбирают то, что останется после них? – он едва сдерживал гнев.
– Потому что они официальные поставщики Министерства обороны. И точно знают, кому и сколько занести!
– Скажи мне, кому и сколько, я занесу! – горячо прошептал Князь. – Мне надоело смотреть, как «Фармакия» обставляет меня раз за разом! Они забирают лучшие куски, а я за ними объедки собираю.
Сенатор повернулся и произнёс совершенно серьёзным тоном:
– Ты, Князь, лучше думай не о том, как тебя подрезали, а о том, что ты будешь делать, когда Эйке спалит последнюю резервацию! Канцлер выйдет к Сенату, отчитается об «Окончательном решении христианского вопроса». Потом пройдут выборы, и он благополучно пойдёт на второй срок, но где окажется твой бизнес?
– Наш бизнес! – тактично поправил Князь.
– Наш… Твой… Неважно! Гетто – это уже история. Нужны новые идеи!
– Будем охотиться…
Князь пожал плечами.
– К этой охоте надо готовиться уже сейчас. Ведь когда правоверные ломанутся в Имамат, готовиться будет поздновато.
– Переловим их в Пустоши. Не впервой!
– Ну-ну… Пустошь большая. Разбегутся – ищи ветра в поле, – с сомнением в голосе возразил Сенатор.
– Если знать, куда они ломанутся, никто не уйдёт! Хорошая агентура – ключ к успеху! – парировал Князь.
– Ну, пошли Мать тебе удачи! С охотой и агентурой. Но, как показала практика, далеко не все побегут, – ответил Сенатор. – Жители гетто станут простыми негражданами. Со всеми вытекающими – запрет всех этих сборищ, проповедей и намазов. Вот там-то и начнётся веселье! В Особом Районе, в одном котле с наркоманами, проститутками и вчерашними зеками.
– Ничего весёлого! – поморщился Князь. – Для бизнеса – одни убытки. Я прекрасно знаю, что начнётся, когда они окажутся в замкнутом пространстве, среди безработных и алкашей. Начнётся резня.