– Да… Неделю назад из учебки. В голове сплошной Устав и Книга Матери.
– Понятно. Идейный?
– Угу. Я его даже не пинаю особо. Жизнь сама отпинает. Ты мне лучше скажи, что у тебя за народ тут.
– Детвора из гетто. С двенадцати до шестнадцати лет. Вреднючие, сил нет! Начальство просило не портить, беречь для аукциона. Забронировали жирный аванс. Я тебя ради Матери прошу, доведи их целыми до продажи, иначе мне денег не видать.
– Нам тоже забашляли. Не беспокойся, я присмотрю, – успокоил его Лейтенант.
– Мы их только приняли, они сразу дурковать начали. Прикинь! Сутки ничего не жрали. В камеры не загнать. Только я подойду – они давай орать: «Голодовка! Голодовка»! Как на футбольном матче.
– И как ты всё уладил? – поинтересовался Лейтенант.
– Ну, с обычными зеками я бы быстро разобрался! Газ, дубинки… Потом самых буйных ободрал бы кнутом, да завялил на солнышке, как воблу, в назидание остальным. Но тут пришлось по-хорошему договариваться.
– Короче, чего в итоге? – перебил его Лейтенант.
– В итоге, они тихонько поют, молятся, проповеди слушают на плацу. Остальное строго по расписанию, подъём, отбой. С режимом – хлопот нет. У них там за вожака парнишка такой рыженький, ты его увидишь. Без него они ничего не делают. Лучше сразу с ним всё решай, так проще…
– Лейтенант, Лейтенант!
Боец с фельдфебельскими нашивками с криками бежал из казармы.
– Тише, Кирпич! Ты чего орёшь, как на пожаре!
– В оружейке не хватает одной винтовки и прицела, – тяжело дыша, доложил он, с упрёком глядя на Старшину.
– Твою дивизию! Старшой, извини, но это залёт. Пока ствол не найдёте – никуда не поедете!
– Матерь Милосердная! – всплеснул руками Старшина. – С утра же всё было, сам считал! Это мои… Я даже знаю, кто. Я сейчас, быстро! Это они под шумок решили, типа, вдруг прокатит…– прокричал он, отбегая в сторону казармы.
– Давай, ищи умельцев своих! – недовольно пробормотал Лейтенант.
– Кирпич! Ко мне, куда поскакал? – вернул он своего подчинённого.
– Да, Командир! – отозвался фельдфебель.
– Значит, так! Контингент держать на плацу, под охраной. Пальцем не трогать, глаз не спускать. Кому приспичит – пусть газон удобряют. Как всё разгрузите, всех бойцов в камеры и перевернуть всё вверх дном.
– Большой шмон? – приподнял левую бровь фельдфебель.
– Он самый. Есть оперативка, что у них там припрятан коммуникатор и запрещённая литература. Литературу в оружейку. Электронику мне, лично в руки. Выполнять!
Через пару минут винтовка была возвращена в оружейную комнату, акт приёма-передачи подписан, и грузовики двинулись обратно на базу. Счастливый Старшина размахивал початой бутылкой текилы из последней машины.
– Построить контингент! – громко скомандовал Лейтенант.
Глядя на нестройные ряды подростков, смотрящих на него злыми глазами, он тихо пробормотал:
– Ну, слава Тебе, Господи…
Потом, выпрямив грудь, взял в правую руку автомат и громким командирским голосом спросил:
– Кто здесь христиане?
– Здесь все христиане! И все готовы умереть!
Выйдя на полшага вперёд, выкрикнул рыжеволосый паренёк с синяком на пол-лица.
– Мы вас не боимся! Ясно?
– Христиане, поднимите руки!
Не обращая на него внимания, скомандовал Лейтенант.
Все заключённые молча подняли руки, не отрывая глаз от Лейтенанта и его Миротворцев.
– У меня ещё один вопрос, – нарочито медленно произнёс Лейтенант.
Укороченный миротворческий автомат покачивался в его руке в такт словам.
– Поднимите руки те, кто верит, что Христос прощает кающимся любые грехи, включая…
Он запнулся, глубоко вздохнул и продолжил.
– Включая убийства, пытки, работорговлю, расстрелы пленных и массовые казни мирных жителей?
– И ещё изнасилования…– дополнил своего командира стоявший рядом Фельдфебель по прозвищу Кирпич.
– Если по-настоящему каются – Он всё прощает! – снова ответил за всех рыжеволосый.
– А ты прощаешь? – спросил Лейтенант, глядя ему в глаза. – То, что ты готов умереть, я уже понял, а как насчёт простить?
Рыжик смотрел на Миротворцев в упор, сжав кулаки, не понимая, в чём подвох.
– Бог прощает, и мы должны простить! – ответила за всех тоненькая девочка, лет четырнадцати, протиснувшаяся с задних рядов.
– Да. Должны простить, – негромко повторил за ней Рыжик.
– Ну, тогда у нас есть шанс.
Лейтенант обернулся и прокричал в сторону бараков:
– Всё! Можешь выходить!
Через секунду оттуда появился Илия, одетый в миротворческую форму и подстриженный на армейский манер.
Толпа подростков замерла, в изумлении глядя на него и не веря своим глазам.