– Мама и папа сходили с ума, не зная, где я, – продолжала Айша. – Поначалу мои приёмные не разрешали мне выходить из дому, но я вела себя смирно и была послушной. Я собрала всю свою ярость в кулак и поклялась именем Аллаха, что сбегу. Я рассказывала этим содомским свиньям, как отец меня бил, не кормил, заставлял носить никаб, и как с ним было плохо, и как теперь с ними хорошо. Уже тогда я чувствовала сердцем, что: «Джихад – это обман»!
– Через пару месяцев, когда они немного расслабились, я попросилась поиграть на детской площадке. А чуть позже я приметила женщину, завязывавшую платок не так, как остальные. И пока один из моих «папашек» болтал с какой-то шармутой, я передала ей записку с адресом дедушки, который, хвала Аллаху, помнила наизусть. Я и знать не знала, что за информацию обо мне назначена такая награда, что простой человек может до конца своих дней не думать о деньгах! – сказала Айша, сверкнув чёрными глазами.
– А потом, среди ночи, в дом ворвались мои родственники. Помню, мой дядя спросил меня, показав на моих приёмных: «Как они с тобой обращались?» Я поняла, что если скажу, что плохо, он их убьёт, не раздумывая. Поэтому я ответила, что хорошо, и они их просто связали. Мы с дядей и мой отец с близнецами поехали в Имамат по разным дорогам. Наша машина проехала без затруднений, а отец напоролся на патруль. Мы уже были в розыске, их опознали, и отец принял бой. И он, и мои братья погибли.
– Сочувствую…– вздохнула Надя.
– А вы спрашиваете, почему я выхожу на охоту? ИншАллах! За отца и братьев я настреляю столько мушриков, сколько смогу!
На некоторое время над Минным Городом воцарилось молчание. Первой его нарушила Айша.
– Слушайте, у меня один вопрос… Всегда хотела спросить… Я вот не пойму, как так получилось, что жалкое меньшинство не только пришло к власти, но и заставило всех остальных отказаться от своих взглядов?
– Убеждением, умом и настойчивостью. Всё как всегда, – ответила Надя. – Церковь ослабела, и они этим воспользовались. Постепенно, шаг за шагом, они заставили всех поверить в свою ложь. И заткнули рты тем, кто видел мир иначе. Тех, кто так и не отказался от своих верований, объявили Несогласными и лишили гражданства.
– Вот так просто? – вскинула брови Айша.
– Нет, не так просто…– нахмурилась Надя. – У них была стратегия. Отработанные технологии промывания мозгов. Окно Овертона и Спираль Молчания.
– Никогда не слышала об Овертоне и Спирали…– покачала головой Айша.
– И про «Римскую формулу» не слышала? – удивилась Надя.
– Нет. Расскажи! – кивнула Айша.
– В древности жил один учёный. Католик и социолог, профессор Интровинье. Кажется, в Италии, я точно не знаю, – задумчиво начала Надя. – Он очень точно описал, как можно уничтожить любую часть общества, при полной поддержке простого народа. Он очень внимательно изучил то, как действовал Гитлер против евреев, и понял, что их уничтожение чётко вписывается в три шага. Так родилась «Римская Формула».
Надя глубоко вздохнула и посмотрела на Айшу.
– Её суть заключается в том, что если правильно провести обработку общества в три этапа, то можно уничтожить кого угодно. Евреев, христиан, мусульман, без разницы.
– Уничтожить – в смысле убить? – нахмурилась Айша.
– В конце концов, убить. При полной общественной поддержке.
– Вот так просто? – приподняла бровь Айша.
– Нет, не просто, и не сразу. В «Формуле» есть три обязательных этапа. Если перепрыгнуть через любой из них, ничего не получится, люди не поймут. Начнётся брожение, недовольство… Но если чётко следовать «Формуле», обычно всё получается.
– И федерасты следовали этой формуле? – спросила Айша.
– В точности. Вздохнула Надя. – Сначала они начали первую фазу, «Нетерпимость». Продажные писаки развернули настоящую травлю в сети. Писали про христиан статьи, снимали фильмы, рисовали карикатуры. Вся сеть была забита рассказами о том, что христиане виновны во всех ужасах патриархата. Что именно они ответственны за угнетение и дискриминацию сексуальных меньшинств. Что они угнетали женщин, веками обворовывали общество и виноваты во всех его бедах.
– Потом, когда народ увидел в нас врагов, наступил второй этап – «Дискриминация».
– Забавно, – усмехнулась Айша. – Но эти смрадные псы везде кричали, что только они и борются с дискриминацией.
– Конечно! Именно так всё и задумывалось! Чем громче меньшинства вопили о своей борьбе, тем меньше свободы оставалось у большинства, и тем тише звучал его голос. И в какой-то момент стало казаться, что все мыслят категориями воинствующей содомии.
– Позже, когда поменяли законы, люди уже не возражали. Христиане не могли преподавать в школах, быть госслужащими, врачами и занимать любые руководящие должности. А чуть позже, по жалобе «Ассоциации Радужного бизнеса», были введены двойные налоги, убившие почти весь бизнес, которым владели христиане.