– То есть, по-твоему, смерть – это свобода? – удивилась Вера.
– Конечно! Помнишь, как сказал Носорог: «Если жизнь – тюрьма, то смерть – это амнистия»!
– Значит, Папа, наконец, освободился? – спросила Вера.
– Вот именно! Он с теми, кого любит! – убеждённо ответила Надя.
– А то, что мы ещё живы, это не в счёт? – нахмурилась Вера.
– Сестрица! Не переживай, это временные трудности!
– Да, Наденька, правильно Мама про тебя говорила: «Рождённая, чтобы удивлять»!
– И ещё в кодексе есть одна замечательная мысль, – продолжала Надя. – Если посреди битвы ты колеблешься и не знаешь, как поступить правильно, – выбирай путь, который ведёт к смерти. Никогда не ошибёшься!
– Вот, Папа его и выбрал, – вздохнула Вера.
– Поэтому ты и жива. Он обменял свою жизнь на твою, так что не подведи его, сестрёнка!
– Это был его выбор!
– Я знаю и не сужу. Просто нам надо жить достойно его жертвы.
– Ой, Надя, для тебя, что бы я ни делала, всё недостойно, – обиженным голосом возразила Вера.
– Вер, да не обижайся ты!
И Надя, повернувшись в сторону Любочки, спросила:
– Вроде, спит?
– Похоже, что да…
– А я бы перед смертью спеть хотела бы. Если будет возможность, конечно! Если жизнь – как песня, тогда смерть – это последний аккорд!
– Это тоже кодекс «Бусидо»?
– Да нет, конечно. Так, народное творчество…
– Да ну тебя, Надька! Мрачно это всё как-то… – сказала Вера, махнув рукой.
– Я думаю, что смерть – это не страшно! Пока есть мы – её нет. А когда есть смерть – нет нас.
– Вот честно, Надя, тяжело мне слушать все эти твои суицидальные откровения. Особенно в Пустоши!
– Нет, нет, милая! Самоубийство здесь ни при чём! Желание умереть и готовность к смерти – это совсем разные вещи!
– Да? Ну, слава Тебе, Господи. А то тебя послушаешь, аж жуть берёт!
– Ну что, поболтали и на боковую?
Надя вопросительно глянула на старшую сестру.
– Давай, до резервации путь неблизкий, – зевнула Вера в ответ.
– Слышишь, вроде, стук какой-то, – насторожилась Надя, прислушиваясь.
– Да не переживай, это беспилотник. Явились – не запылились. Сейчас будут бомбить. Да не бойся ты так! Помнишь, Айша говорила, что они не знают, где мы…
– Вот уроды, ребёнка разбудили! – вздохнула Надя и, обернувшись к младшей сестре, стала гладить её по голове, приговаривая:
– Не переживай, Любочка, это всего лишь беспилотник.
– Нет, Надя, это не дрон, это вертолёт. И он летит сюда. Откуда они знают, где мы? Смотри, они высаживаются!
В голосе Веры звучал ужас.
За считанные секунды грохот винтов заполнил всё вокруг. Тёмный силуэт вертолёта виднелся в сотне метров от сестёр. По толстым канатам на землю быстро соскакивали бойцы в камуфляже. Сёстры прижались к полу и замерли.
– Господи, нет! Нет, нет, нет!!! – взмолилась Любочка, слыша шаги совсем рядом с ними.
А через минуту они услышали резкие крики Охотников:
– Руки! Живо покажите руки! На колени! Не шевелиться!
И через несколько мгновений их скрутили и потащили в вертолёт.
33 Заманчивое предложение
– «Господь есть Бог ревнитель и мститель…
Мститель Господь и страшен во гневе…
Мстит Господь врагам своим…
И не пощадит противников своих!..» – выкрикивал Илия, читая по памяти стих за стихом, схватившись руками за решётку камеры.
– А ну заткнись, фанатик полоумный! Мало тебе голодовки, так ты решил режим нарушать. Закрой рот, а то живо по пяткам схлопочешь, – лениво прокричали с поста охраны.
– «Господь долготерпелив и велик могуществом…
И не оставляет без наказания…
В вихре и буре шествие Господа…
Облако – пыль от ног Его!..» – не обращая внимания на угрозы, продолжал тот.
Его небритое лицо с густой щетиной оттеняли горящие глаза, а над правой бровью виднелся свежий шрам.
– Ну, держись, богомол проклятый. Сам напросился! Сейчас мы из тебя выбьем эту религиозную дурь. Для голодающего ты слишком буйный!
Охранники, наконец, вышли и с грохотом открыли его камеру.
– «Пал, пал Вавилон, великая блудница, сделался жилищем бесов»… – начал было арестант, но удар дубинкой по голове оглушил его на некоторое время.
– Тащи его на продол, чтобы все видели! – выкрикнул надзиратель, а потомобратился к сёстрам:
– Вот, девочки, посмотрите, что бывает с теми, кто нарушает режим содержания, – говорил он, пока другие вытаскивали Илию на середину коридора. – Вы здесь ненадолго, но имейте в виду, с нарушителями мы здесь не чикаемся.
Три сестры с ужасом смотрели на всё это.
– Как же ты достал, полудурок несчастный. Но мы из тебя быстро дурь выбьем, – бормотал охранник, закручивая верёвку на руках арестанта.