Тот обреченно кивнул и помрачнел, Ира и Женя терпеливо ждали, когда он найдет в себе силы выйти из палаты. Медсестра вытащила градусник, сняла манжету с Ритиной руки и покачала головой — так и думала — низкое давление. Ох уж эта Шмелева! Как только она поступила к ним, так весь персонал тут же и узнал, какое оно бывает — небо в алмазах! В палату быстрым шагом заходили двое врачей.
— Попрошу всех покинуть палату! — один из докторов недовольно смотрел на Женьку.
Леваков потащил упирающегося Лешку в коридор, вслед за ними выпорхнула Ира.
— Леш, не плачь, мы завтра придем обязательно, — девушка, уже не скрываясь, размазывала по щекам тушь, без которой не обходилась даже в больнице.
По коридору к ним спешил высокий пожилой мужчина, чем-то неуловимо похожий на Лелика, в бахилах и с сумкой на плече — Лешкин отец.
— Что случилось?! — он с тревогой осмотрел троих друзей.
— Рита очнулась, а нас выгнали, — сообщил ему Женька, единственный не хлюпающий носом.
— Сынок, тебе ведь тоже нужно полежать, — отец забрал измученного Лешку из рук его друга и повел в отделение хирургии, откуда тот постоянно сбегал к своей жене.
Лелику досталось в этой истории не меньше нее самой — перелом нескольких ребер, сильное сотрясение, не говоря о выбитых зубах и поверхностных ссадинах. Содержание в следственном изоляторе закончилось разрывом селезенки, которая чудом продержалась после удара демона целых два дня. Гусеву-отцу было не легче: когда он узнал о беде с детьми, чуть не сошел с ума от неведения. Несколько раз он пытался навестить невестку, но то она была под наркозом, то лежала безучастная, отвернувшись к стене и не хотела с ним разговаривать, даже смотреть не хотела. Помаявшись немного возле ее напряженной спины, он покидал гинекологию и уходил в другое отделение, к другому ребенку.
Упрямец сын не желал пользоваться всем тем, что его отец заработал за долгую жизнь, всего старался добиться сам, как будто они были врагами — нет, ничего подобного, но помощи принимать Алешка ни за что не хотел, из какой-то глупой гордости. Даже о его заключении под стражу Гусев-старший узнал от знакомого полицейского. Воспользовавшись старыми связями, отец нашел адвоката и добивался, освобождения сына под подписку о невыезде, но пока он этим занимался необходимость в такой подписке отпала — сын загремел в больницу на срочную операцию по удалению селезенки, и отец занял место рядом с его кроватью. Снять полностью обвинение не получилось, но ушлый адвокат заверил, что камня на камне от него не оставит, а вскоре и эта необходимость отпала — маньяка взяли прямо с поличным и сын подтвердил, что именно его он видел в тот злополучный день.
Сергей Иванович подождал, пока Алексей заснет и снова поспешил в гинекологическое отделение: он пообещал сыну, что все разузнает о состоянии Риты, да ему и самому надо было знать, что же такое произошло с гражданской женой сына. Увидев ее три дня назад, лежащую в коме, опутанную проводами, он не поверил своим глазам — от девчонки осталась тень, а ведь он ее не видел всего несколько дней, от силы.
Заведующая женским отделением, женщина лет пятидесяти пяти-пятидесяти шести, показалась ему легкомысленно-молодой и непростительно вызывающе-красивой: идеально-белый халат подчеркивал стройную фигуру, свежее лицо сияло естественным легким румянцем, волосы уложены в слегка растрепанную прическу, узкие ступни обуты в туфли на тонкой высокой шпильке. И она так ходит на работе? Как же можно выдерживать на таких каблуках целый день? Украдкой Сергей Иванович разглядывал женщину, вдруг пробудившую в нем мужской интерес. После смерти матери Алешки он не задумывался о новом браке и уже почти решил, что единственная дальнейшая цель в его жизни — дождаться внуков, а сейчас и вовсе не до этого, выходить бы детей, поэтому он пристыдил себя и оторвал глаза от тонких лодыжек, но своим пробудившимся интересам удивился. Доктор не замечала его усилий, она смотрела в монитор на историю болезни Маргариты Шмелевой и объясняла родственнику, каково пришлось девушке.
— Неужели все так серьезно? — сомневался Гусев-старший.
— Все очень серьезно, — подтвердила заведующая. — Маточку нам пришлось удалить, брюшину чистить — полная брюшина крови была. Анализ биопсии будет готов уже через семь дней, тогда будет назначено соответствующее лечение, а пока снимаем ей воспаление.
— А они так хотели детей… — вздохнул Сергей Иванович.
— Сожалею, но иначе она не выжила бы, — доктор строго взглянула на него. — В ходе лечения мы так не смогли до конца остановить кровотечение, хотя использовали все возможные методы. Из-за кровопотери у нее практически наступило общее кислородное голодание, начал страдать мозг, Вы в курсе уже, наверное, что произошли некоторые психические расстройства. Ей предстоит серьезное лечение у психолога, но, я думаю, при заботливом уходе и спокойной обстановке в доме все придет в норму. Во всяком случае, будем на это надеяться, — обнадеживала доктор.