Потрясенный Сергей Иванович молча смотрел прямо в большие карие глаза заведующей — в них стояла вина. И скорбь.
— Кровопотерю ей восполнили, — слегка вздохнув, продолжила доктор. — Но такие прободные раны на матке я, например, увидела впервые — девочку вашу зверски пытали. К сожалению, ни при первичном осмотре, ни при последующих манипуляциях перфорация стенок не была замечена. Также и первоначальное обследование УЗИ почему-то не показало всей картины, хотя специалисты у нас с большим опытом работы. Можете, конечно, подавать в суд — это ваше право. Со своей стороны, хочу сообщить вам, что недобросовестные специалисты уже уволены администрацией больницы. Вероятно, и аппарат УЗИ придется менять, изыскивать резервы на более современный, но это вам не интересно, — она хмыкнула и потерла висок и продолжила. — Четыре дня назад, когда Шмелева поступила к нам во второй раз, картина проникновения посторонних предметов в полость матки уже была достаточно хорошо видна. Обследование делал другой доктор. Было обнаружено четыре точки прободения и заполненная кровью область брюшины. Единственным решением была срочная ампутация матки.
Женщина сурово смотрела на расстроенного родственника пациентки: ему жаль своего сына, жаль гипотетического ребенка, который не сможет родиться и, о котором, видимо, мечтала вся семья, а пострадавшую девочку — жену своего сына, ему что же, не жаль совсем? Доктор Тихова держалась с достоинством, но скорбно поджимала губы: в каком неприглядном свете отразилась клиника — чуть не угробили пациента, если родственники подадут в суд, то будут совершенно правы.
— В конце концов, от этой операции зависела ее жизнь, — веско добавила она и отвернулась к монитору — аудиенция окончена.
— Да, — согласился Сергей Иванович, думая о своем. — Главное — они живы.
— Вот именно, — донеслось из-за экрана компьютера.
* * *
Утром отец в щадящих выражениях передал сыну разговор с заведующей гинекологией — ни к чему Алешке знать подробности, достаточно того, что их узнал он сам. Нерадостные новости Гусев-младший воспринял на удивление спокойно. Его волновало только одно: когда он сможет увидеть свою жену.
— Пап, ты узнай, можно мне посидеть у нее?
— Можно, можно, чего ж, нельзя-то? — ворчал отец. — Обход пройдет и иди сиди, если решил окончательно свалиться. Завтра ее переведут в отдельную палату, я уже договорился.
— Спасибо, пап, — улыбнулся сын.
Сергей Иванович вздохнул: наконец-то, Лешка оценил его помощь и, хоть за что-то благодарен. Не понимает, дурак великовозрастный, что отец готов кожу снять с себя, не то, что последнюю рубашку, только бы помочь ему. А дети?.. Разве мало в мире детей? Многим из них очень нужна семья, пусть и приемные мама и папа. Вот и помогут друг другу: сирота в дом — счастье в дом!
* * *
Глаза Риты светились такой всепоглощающей любовью, что Лешка испугался.
— Леша, — еле слышно хрипела жена, роняя на подушку частые слезы.
— Я здесь, здесь, — он тонул в ее любви, гладил руку, отмечая выступающие косточки.
Она не могла наглядеться на его лицо, такое родное, что сердце останавливалось от мысли: еще немного и она никогда бы его больше не увидела. Рита горячо зашептала:
— Леша, прости меня, Лешенька! Я не смогу родить тебе ребеночка, я очень виновата перед тобой…
— Нет, — Лелик сглотнул подступившие слезы и прижал к себе ее всклокоченную голову. — Это ты меня прости, я не смог защитить тебя, уберечь. Ты столько вытерпела из-за моей дурацкой вспышки, я думал, что потерял тебя.
— А я думала, что это я тебя потеряла, — горячо и мокро шептала Рита ему в плечо.
— Лишь бы ты поправилась, а потом мы с тобой усыновим мальчика, — решил Лешка и спохватился. — Или девочку — все равно. Ты представляешь, и не нужно будет возиться с памперсами, тратиться на детское питание, вставать по ночам — лично мне кажется, так даже лучше.
Рита подняла на мужа мокрые глаза.
— А я хочу возиться и тратиться, и вставать хочу!
— Ну значит, так и будет, — испугался Лелик. — Ты только поправляйся и не плачь. Усыновим грудного. Отец поможет — он и сам хочет поскорее стать дедушкой!