— А где, Гусев-то? — Леваков хотел поскорее окунуться в мужскую компанию.
— А они с Сергеем Ивановичем чего-то мудрят в саду: то ли шашлык, то ли колбаски, — отмахнулась Рита.
— Ладно, пойду и я с ними помудрю, — Женя вышел во внутренний дворик.
Бывая у приятелей, он мотал себе на ус премудрости загородной жизни, и она все больше и больше нравилась ему. Леваков взвалил на себя дополнительный приработок: занимался веб-дизайном по фрилансу, выбирая себе клиентов через фриланс-биржи поначалу, но потом появились уже постоянные заказчики, они советовали воспользоваться его услугами друзьям и знакомым — дело начало приносить ощутимый доход. Евгений хотел, чтобы второй ребенок родился уже на привольном воздухе, тогда можно будет и мать перевезти из ее однушки — пусть понянчится с внуками. Такие у него были планы, но с женой он ими пока не делился.
— О, Леваковы приехали, здоров! — рукопожатие Лешкиного отца было крепким. Женьке нравились такие вот ладони — большие, сухие и твердые. Сергей Иванович добродушно усмехался. — Пиво будешь?
— Салют, как оно? — Гусев-младший поздоровался с ним плечом, так как руки у него были испачканы маринадом для мяса. — Как мелкий?
— Всю дорогу проявлял характер, — смеялся Евгений. — Утомился, спит теперь.
— Что же вы нервируете-то, мужика? — возмутился Гусев старший. — Ну пришел, так не стой, как гость, бери нож, салат кроши! — сам он колдовал над мангалом, развевал дым от угля.
— Иваныч, — Женька бодро застучал ножом по огурцам. — Ты же знаешь Ирку — растит девчонку: ни поорать ему не дает, ни в грязь залезть!.. А ваши-то как?
— О! — Алексей кинул на него гордый взгляд. — Они у нас уже почти весь алфавит знают!
— Брешешь, — не поверил Леваков.
Порубленные овощи и зелень быстро наполнили миску, нежное мясо поджаривалось на шампурах, деловито гудела домашняя коптильня, придавая терпугу неповторимый аромат специй. Мужчины легко переходили от одной темы к другой, громко обсуждали внутреннюю политику государства, спорили по вопросам мировой обстановки в целом и снова возвращались к делам своих семей — ведь это самое главное, что есть в жизни каждого человека. Только одной темы они пока не касались — пропавших друзей. Федор и Галка Летягина четыре года не давали о себе никаких вестей и только буквально вчера Женька получил письмо на свою электронную почту и сегодня собирался озвучить его друзьям и показать фотку Галки.
* * *
Подруги любовались на крошечную Ангелину. На серьезном личике хмурились тонкие бровки, кукольные губки время от времени сосредоточенно двигались, ручки в вышитых тонких рукавичках разметались по подушке. Рита поправила одеяльце и вздохнула.
— Хоть щечки появились — такая худая была, ты не представляешь.
— Она отказная? — поинтересовалась Ира и тут же прикусила себе язык. — Извини! Не хочешь — не отвечай.
Рита подняла на подругу глаза, заполненные слезами.
— Ее мать родила для себя. Сорок с лишним лет, никогда не была замужем, первый ребенок… — девушка быстро вытерла глаза.
— Рит, извини, я — дура! Не надо, ничего не рассказывай, — обругала себя Ирина.
— Да нет, ничего, — хлюпнула Рита. — Просто я стала такая сентиментальная… Чуть что — сразу слезы рекой… Ее мать сошла с ума после родов: очень сильно подскочило давление, в голове лопнул какой-то сосуд — она ослепла и слетела с катушек, а молока сразу много пришло, представляешь? Врач сказала, так очень редко бывает.
— Фигасе! — ахнула Ира, не удержавшись. — Надо же!..
— Да, — подруга вытирала слезы. — Зато нам с Лешкой повезло: мы Ангелинку прямо из роддома забрали — Сергей Иванович подсуетился.
Словно почувствовав состояние своей приемной мамы, малышка скривила ротик, но передумала плакать и усиленно зачмокала во сне пустышкой.
— Маленькая капризулька, — нежно заулыбалась Рита. — Скоро проснется.
Подруги вышли из детской в гостиную.
— А у тебя как?
— Ох, у нас… — завздыхала Ира. — Хотим Кита отдать в ясли через полгодика. Вернее, я хочу, — поправилась она. Чего таиться от подруги? Но, по привычке тут же кинулась доказывать свою правоту. — Ну а что такого?! Ему уже будет два года! Рит, сколько можно сидеть дома?! Я прямо чувствую, как дичаю и тупею! Я хочу на работу!
— А Женька чего говорит? — поинтересовалась Рита.
Ирина возмущенно засопела. Кто бы мог подумать, что у покладистого обычно Левакова окажется такой железный характер? Когда она отпустила на самотек их отношения? Как вышло, что в их семье именно он стал принимать все важные решения? А он был категорически против ее выхода на работу. Она, Ирина Левакова, урожденная Соловьева, теперь вынуждена каждый раз отстаивать свое право на самостоятельные поступки, приводить аргументы и доказательства в пользу того, что права. Она приводила, а Женька их разбивал: