— А если мне надо будет уйти? — поинтересовался Федор.
— Пока мы не придем — никуда не уйдешь, — довела до его сведения Ира. — Обворовать Летягину у тебя не прокатит, с девятого этажа в форточку не вылетишь. У тебя же нет крыльев? — серьезно потребовала она ответа.
— Нету, — заверил племянник Галкиной матери.
— Вот и прекрасно, — с видом победителя Ирка вышла из кухни.
Входную дверь она тщательно заперла сама, отодвинув подружку, которая впускает всех подряд в свою кухню.
* * *
— Лелик просил привезти Ритке пива, — Галка решительно дернула дверь магазина.
— Гонишь, — не поверила Ирка.
Подруга не стала с ней спорить, а молча прошла в отдел спиртного, женщина, сидящая на кассе, проводила ее оценивающим взглядом. Галка прошла к полкам с пивом, не стала размениваться на мелочи и набрала шесть бутылок «Будвайзера» по бешенной цене, четыре банки чипсов «Спринглс» и соленых орешков — вдруг Ритке плохо на самом деле, надо, хоть чем-то ее порадовать. Ира наблюдала за открывшимися в Галке буржуйскими замашками.
— Твой племянник с Камчатки что, подпольный миллионер?
— Он не мой, а мамин, — машинально возразила она. — А во-вторых, с чего это ты так решила?
— Не пойму, откуда у тебя деньги, — подозрительно смотрела подруга. — Если не от племянника, то откуда? Может, ты стоишь втихомолку на трассе? Или ты получила наследство?..
— Получила наследство! — перебила Галка и плюхнула корзину на кассу. — Я расплачусь карточкой, — сообщила она кассиру.
— А вот ту дверь ты видишь? — снисходительно улыбнулась женщина.
Девушки оглянулись на входную дверь.
— Да, — не поняла Галка.
— Вот, как вошла, так и выйди обратно, — кассирша отобрала у нее корзинку с пивом и повернулась к Ирине. — А Вам не стыдно спаивать ее в таком возрасте?
— А в чем де?… — начала заводиться Ирка.
— Вот мой паспорт, забыла совсем. Мы спешим очень, извините, — исправилась Галка. — У подруги похмелье, понимаете?
Кассирша молча и с каменным лицом провела карточку через терминал, пробила чек и не ответила девушке. Возрасту в паспорте она не поверила. Бумажку можно и подделать, а на вид этой сыкухе лет пятнадцать от силы и, была бы ее воля!.. Женщина вспомнила свою дочь и порадовалась, что смогла воспитать нормально своего ребенка: девчонка отличница в школе и уже ищет подготовительные курсы, хочет поступать в институт, не то что эти две шалавы: «у подруги похмелье!».
* * *
Дверь в квартиру Лелика и Риты оказалась раскрытой нараспашку. Это было их съемное жилье: чтобы платить за него и сносно существовать Лелик вкалывал на трех работах и все равно денег ни на что не хватало. Так он сам говорил, когда беспощадно осуждал Риткину расточительность, но Галка отчего-то была уверена, что он копит деньги: складывает их в носки и трехлитровые банки, а не поместившиеся купюры засовывает под матрас или туда, где еще принято хранить накопления: в нижнее белье и между простынями — ближе к телу. Это только она, как последняя дура таскает везде свою банковскую карточку с тремя копейками. Деньги у Галки не приживались. Вот, кажется, только получила стипендию, а ее уже нет, всего и хватило: на новую кофточку, теплый мохнатый домашний халат (сто лет собиралась купить такой) лак для волос, да отнесла, наконец, старые сапоги в ремонт — все, осталось еле-еле на дорогу, хорошо мама подкинула, а то бы пришлось занимать, чего уж совсем не хотелось.
— А чего это у них дверь раскрыта? — тихо удивилась Ира. Медленно и с опаской прошла в прихожую. — Эй, Гуси, ау! — тихо крикнула она в глубину квартиры.
Глубина ответила приветливым мужским голосом:
— Заходите девушки!
Прямо из-под земли (в смысле, из-под паркетной доски) на пороге вырос невысокий плотный дяденька в форме полицейского.
— Участковый инспектор капитан Ломакин, — перед Галкиным носом оказалась раскрытая книжечка с фотографией, секунда — и она уже проплывала возле глаз Ирины. — Добрый вечер, девушки.
Полицейский светился добродушной улыбкой, буквально сиял от счастья, что Галка и Ирка забрели на огонек и скрасили его одинокие и серые полицейские будни.
— Здрасте, — неуверенно ответили ему подруги, обеспокоенно переглянувшись.
Галка перекинула сумку в другую руку и переступила с ноги на ногу, а Ира на последней букве приветствия, зашмыгала носом, отчаянно заморгала и полезла в сумку.
— Ай-ай-ай! — всполошился дядька. — Где же это Вы, девушка, так простудились? Небось, бегаете по морозу без головного убора? Думаете, что так красивее выглядите, а потом вот болеете, чихаете на нас, окружающих, заражаете, а нам-то ведь, болеть нельзя. Некогда нам болеть-то! А вот, если бы я, к примеру, чихнул на Вас с Вашей подружкой, Вы бы, наверное, рассердились? Правильно излагаю?