Убедившись, что девушка крепко спит, Федор тихонько закрыл дверь и направился к своей комнате, но заходить не стал, повинуясь какому-то инстинкту, постоял несколько минут у закрытой двери, будто бы удивляясь чему-то, прислушался и, загадочно улыбаясь, обосновался в темном углу и принялся ждать. Он мог долго обходиться без сна, а тот, кто был уже на подходе, вообще, спал только тогда, когда терялись все силы. Надо сказать, в последнее время это случалось все чаще и чаще — такая уж служба!
* * *
Чужое присутствие он почуял, как зверь, идущий по следу — это и неудивительно, ведь запах Зейнвейллы не спутать ни с чем! Он озоново-свежий и притягательно-мускусный, цветочно-сладкий и одновременно горький: в комнате его уже так много, что не нужно тянуться носом — по густому аромату можно плыть, как по реке. Запах незаметно окутывал покрывалом, вплетая в свой букет капельку миндаля и чуть-чуть ванили, словно цветы распускались в каждом углу тесного помещения, следом за цветами пролетал весенний ливень, терпкий и пряный букет мокрой скошенной травы. Поражавший в самом начале своей густотой запах уходил, оставляя легкий шлейф божественного благоухания.
Он усмехнулся: на его Гнезде стоят самые надежные Печати, недаром представители его племени с глубоких времен, с самого сотворения мира считались Истинными Сторожевыми драконами. Так что, никто, ни один дух не подберется незаметно ни к его Гнезду, ни к его Навигатору, но ту, что смогла обойти неприкосновенную Защиту не удержит ни одно препятствие — Зейнвейлла — ангел, напарник, Небесный Рыцарь и друг. Вот только друзья не вваливаются молча, они громко заявляют о своем появлении. Что ж, с этим придется разобраться.
Дракон слился с темнотой и прикрыл глаза, готовясь к возможному бою. Стоило сделать несколько глубоких вздохов, как скрытое золото вскипело в крови, но остаток запаса хотелось бы сохранить: кто знает, надолго ли он застрял здесь, к тому же бой привлечет со стороны ненужное внимание к Гнезду со слепым Навигатором.
Зейнвейлла! Вот уж, кто прекрасно знал о причинах его внезапного исчезновения. И вряд ли она проникла в этот мир случайно — ее появление означает появление больших проблем. Что же там могло случиться? И это именно сейчас, когда он не может вернуться! Разве некому кроме него охранять Границы? Разве именно он должен всякий раз, очертя голову, бросаться в горнило опасности? В Долине полно других драконов, а ему, в первую очередь, нужно сохранить Гнездо и беспомощного Навигатора. Теперь от его жизни зависит другая жизнь. Он нежно улыбнулся, вспомнив янтарные глаза, но быстро отбросил отвлекающие мысли — впереди бой. Он не боялся оружия ангела — его шкура огнеупорна, пламя соскользнет с нее, а вот постройка может не выдержать. Медленно он растворил двери…
* * *
Аура ангела расходилась широкими кругами, всплески накатывали друг на друга, как настоящие волны на поверхности Мирового Океана — дракон понял, его напарник в ярости. Еще бы ему не быть в ней, ведь Зейнвейлле пришлось предстать перед Небесными Рыцарями с объяснениями, куда делся Страж, остается только представлять, как выкручивалась его напарница. Незаметно, не выдавая себя, он приближался к основному телу ангела…
Комнату наполнял яркий белый свет, рассеянный вначале, он скапливался плотным сгустком в центре, заполняя собой все пространство комнаты, медленно приобретая сферическую форму, немного сплюснутую. Шар трепетал, поминутно изменяя свои очертания, выбрасывал в стороны длинные плазменные языки-щупальца, втягивал их обратно и снова выкидывал сгустки света. Аура ангела переливалась и пульсировала, подобно солнечной короне, цвет постепенно изменялся на бело-голубой, а пульсация становилась все сильнее и реже, словно шар набирался сил перед важным заданием и восстанавливал сбившееся дыхание. Постепенно впитав в себя все оторвавшиеся бело-голубые клочья, белоснежная сфера некоторое время тихо вибрировала под люстрой, то втягивая в себя бело-голубую плотную ауру, то резко выбрасывая короткие лучи в стороны, словно не могла решить для себя, как ей лучше сделать.
Отброшенные в стороны языки белого огня снова впитывались в белоснежную сферу, шар наполнился нестерпимой яркостью в последний раз и рассеял свет по комнате, разметав по воздуху целый искрящий вихрь крошечных шариков чистого света. Под люстрой осталась стоять высокая тоненькая девушка, длинные огненно-рыжие волосы невероятным роскошным каскадом струились по ее спине до самой талии. Она казалась легкой, невесомой, почти бесплотной, одетая на греческий манер в длинную свободную тунику с разрезами до колен, перехваченную серебряным поясом, в тонкие сандалии с высокой шнуровкой — она казалась почти богиней, Афиной-воительницей, из-за хрупкой, хрустально-чистой красоты и оттого, что в руке она держала сгусток Благодатного Огня — свое сверкающее копье, на поясе у девушки висел меч.