Рита и Лешка всегда шумно выясняли отношения: один заводился с пол-оборота — второй не уступал, за бурными скандалами неизменно следовали еще более бурные примирения в постели, потом они обсуждали проблему снова, спокойно и рассудительно и всегда один уступал другому. Но тут Рита заупрямилась:
— Не понесу! Твой отец давно уже предлагает помощь, один раз можно и!..
— Рита, мы договорились!..
И тут она подняла запрещенную тему. О ребенке. Завести ребенка не получалось, несмотря на то, что оба были молоды и здоровы. Они прикладывали все усилия, проходили врачей, сдавали необходимые анализы, покупали кучу тестов для овуляции, считали благоприятные дни, даже посетили несколько святых мест для собственного успокоения, а вдруг? Друзья и знакомые об этом не знали — это было сугубо личным делом маленькой семьи, но как Лешка с Ритой не старались — все было напрасно, долгожданного зачатия не получалось.
Кто, вот кто потянул ее тогда за язык?
— А если появится ребенок, ты и на нем станешь экономить?!
— А ты что, беременна?! — Лелик тут же схватил ее за плечи, заглядывая в глаза. С надеждой. Ожиданием чуда. — Правда?!
— Нет! — Рита гордо вскинула голову. — А если даже и была бы беременна, у нас же режим жесткой экономии, нам ипотеку надо выплачивать! Сделаю аборт, подумаешь!
Она и сама поняла, что ее понесло не в ту степь, но комья уже вылетели из-под копыт, и остановить себя вовремя она не сумела.
— Дура! — Лешка заорал так, что она чуть не подпрыгнула в его руках и слегка испугалась, он затряс ее, как яблоню, с которой нужно стрясти яблоки. — Дура! Только посмей! Я тебя убью на месте, придушу вот этой тряпкой!
Он схватил сверток, упакованный в фирменную бумагу с рекламными логотипами и швырнул его прямо ей в лицо. А после вышел из комнаты. Сдернул одеяло с кровати, забрал подушку и ушел спать на кухню. Впервые за все два года у них не произошло не то что, бурного примирения — вообще никакого.
Без него кровать показалась Рите ледяным сугробом, ложиться в нее она не захотела. Постояла возле закрытой двери в кухню, но мириться не пошла. А собственно, что такого ужасного она сделала? Подумаешь, купила кофточку! Что, мир перевернулся из-за этого? Чего этот Лелик всегда распоряжается? У нее и прав что ли нет? У нее точно такие же права! Решил спать один на кухне — вот и спи! А она, Рита, не собирается лежать и рыдать в одиночестве, у нее, слава Богу, подруги есть!
Прилепив к зеркалу в прихожей записку, что она у Летягиной, Рита вызвала такси и отправилась ночевать к Галке, из чувства протеста. Сверток с кофточкой остался валяться на полу. Глубоко в душе Рита уже смирилась с тем, что придется нести ее обратно, выдумывать причину для отказа от товара.
Да что за жизнь-то такая?! То, что нравится невозможно себе позволить, ходишь в чем попало!
А потом они сели гадать…
С тоской Рита рассматривала свои исколотые руки.
— Мы не ругались, — повторила она безучастным голосом. — Лешка ни в чем не виноват.
— Напрасно Вы его выгораживаете, соседи показали, что слышали крики из вашей квартиры, как раз накануне. Вы с Вашим гражданским мужем выясняли отношения, — лез в душу Копытов. — И мужской голос грозился убить — что Вы можете сказать по этому поводу?
Рита молча глотала слезы, даже не пытаясь вытереть глаза. Нельзя шевелиться. Нельзя ИХ будить.
— Лешка не виноват, — повторила она, наконец найдя в себе силы говорить, и со страхом ожидала появление тухлого запаха. Суженый не оставляет ее надолго одну. Но кому скажешь? Кто поверит в существование демона?
— Маргарита Сергеевна, сейчас-то, Вы можете не бояться, предполагаемый преступник уже сидит, — Копытов сморщил нос. Показалось, откуда-то потянуло тухлятиной.
— Он не преступник, — выдавила Рита.
Копытов в бессилии вздохнул.
Девчонка явно что-то скрывала, не договаривала, таилась от него. Черт! Не от него, от следствия она утаивала сведения о любовнике-маньяке, из-за которого сама пострадала, да еще была избита своим мужем. Копытов не сомневался, что так оно и было. Чувствует свою вину и поэтому выгораживает благоверного. Разговор с ней не клеился, следователь не мог нащупать в ее закупоренной душе нужную струнку, на которой можно сыграть парочку аккордов.
— Понимаю, как Вам тяжело вспоминать, но, раз уж мы заговорили о настоящем преступнике, постарайтесь ответить: в тот день на свалке с Вами видели высокого мужчину — это Ваш знакомый?
Девчонка заметно побледнела, хотя правильнее будет сказать посерела — бледнеть, больше чем она выглядела, было уже некуда.