(Ты чувствуешь узы, которые нас связывают? Ты чувствуешь, как они сжимаются? Потому что я чувствую, и они такие тугие, что едва могу дышать).
Вэл быстро подняла глаза, и шелушащиеся белые стены ее комнаты, казалось, содрогнулись. Она несколько раз моргнула, ее дыхание вырывалось короткими рывками. Ее чемодан был собран, сумочка лежала на полу рядом с ним. Вэл подняла ее и как робот перекинула через руку.
Дорожный матрас она складывала, пока он не оказался готов к поднятию за ремни.
«Я и так пробыла здесь слишком долго».
Ключ лежал у нее в руке. Она собиралась оставить его на столе в гостиной перед уходом, рядом с уотерфордской хрустальной чашей, которую Дейзи использовала как свою личную пепельницу, к большому неудовольствию Вэл.
«Мне следовало уйти до того, как мои привычки превратились в воспоминания».
По крайней мере, Дейзи не будет скучать по ней. Помимо того, что они жили вместе в одной квартире, они не общались и почти не разговаривали. В конце концов, она была соседкой по комнате с палкой в заднице: той, с кем «было совсем не весело». Если повезет, Дейзи найдет другую тусовщицу, и они вдвоем смогут отправиться в любые идиотские походы по барам, какие только захотят.
Не желая конфронтации, Вэл приурочила свой отъезд к открытию офиса менеджера в восемь утра, что давало ей достаточно времени, чтобы разорвать договор аренды и доехать на автобусе до своей новой квартиры в Миссии, оставив немного времени, чтобы купить все, что ей может понадобиться, до того, как ее смена официантки начнется в шесть.
Дейзи, скорее всего, отсутствовала всю ночь, и если вернулась, что маловероятно, то еще более маловероятно, что она встанет раньше десяти. Особенно если у нее похмелье.
Вэл все еще рассказывала себе эту историю, пытаясь побороть растущее беспокойство, когда открыла дверь, и запах жарящейся еды ударил ее, как пощечина. Ее глаза расширились, когда она увидела Илью у плиты, держащего одну из лопаток Дейзи, одетого только в пару боксеров, которые низко сидели на его точеных бедрах и оставляли очень мало места для воображения.
Когда он обернулся, устремив на нее задумчивый взгляд, от которого Вэл почувствовала себя опустошенной, она обнаружила, что требуется еще меньше воображения.
— Банни, — сказал он с явным удовольствием. — Ты как раз вовремя, чтобы присоединиться ко мне.
— Ч-что ты делаешь? — Вэл смотрела куда угодно, только не на него. — Где Дейзи?
— У твоей подруги в холодильнике мало еды. Я готовлю яичницу и бутерброды.
Взгляд на сковороду показал, что это что-то, связанное с яйцами и хлебом. Сжимая рукой ремешок сумочки, она спросила:
— Что ты делаешь здесь?
Она гордилась собой; на этот раз она не заикалась.
«Низкая планка, Вэл».
Он выгнул темную бровь, прежде чем снова повернуться к плите. В отличие от его друга, на его позвоночнике не было татуировок.
— Конечно, ты не настолько наивна, — протянул он.
Вэл сердито покраснела. Черт возьми, Дейзи.
— Я думала, она с Дмитрием.
— Она была с нами обоими. — Он снова повернулся к ней вполоборота. У него была очень волосатая грудь, а на ребрах был вытатуирован кинжал. Кровь капала с направленного вниз наконечника, направляясь к линии волос, исчезающей за поясом.
Вэл не сводила глаз с его лица, уставившись на черную слезинку под его левым глазом, пока та не затуманилась в ее решимости не опустить глаза.
— Он тоже здесь?
— Нет. Твоя подруга много болтает, но она все еще хочет, чтобы ее трахали, как будто она хорошая девушка. Немного… как бы это сказать. Романтично. Дмитрий не любит такие игры.
Но я люблю, прозвучал невысказанный подтекст.
— Зачем ты мне это рассказываешь? — Вэл покачала головой. — Я не хочу знать.
Илья выключил плиту, отложив лопатку в сторону. Вэл попятилась, сердце застряло у нее в горле, и услышала, как звук слетел с ее губ, когда ее тело столкнулось со стеной.
— Я вижу много таких девушек, как ты, в моем клубе, — сказал Илья, небрежно преграждая путь к бегству одной рукой. — Потерянные маленькие девочки с широко раскрытыми глазами и отчаянием на лицах. Они притворяются милыми, но они не милы. — Он постучал по стене, так близко к ее лицу. — Они говорят «нет», когда имеют в виду «да», и они не хотят, чтобы их трахали, как хороших девочек.
— Отойди от меня, — тихо сказала она. — Я буду кричать.
— Но тогда ты разбудишь свою подругу — и что бы она подумала, увидев тебя в таком состоянии. — Вэл чувствовала жар его груди; ее собственная, казалось, была вырезана изо льда. Когда Илья подошел ближе, его прикрытый тканью член коснулся ее живота. — Она ревнивая девушка. Думаю, когда она привела меня домой, она поняла, что на самом деле я хотел увидеть именно тебя.