– О, здравствуйте, комиссар. Рада видеть вас, – услышали мы звонкий и веселый возглас, и я поняла, что это кафе заприметили не только мы.
– Приветствую вас, Ева, – ответил комиссар, – что у вас есть вкусненького на завтрак?
– Советую заказать блинчики со сливками и ягодный салат.
Комиссар посмотрел по очереди на меня и Дэвида, мы кивнули, хотя я понимала, что блинчики со сливками – это слишком.
– С удовольствием воспользуемся вашим советом, – ответил Эрик Катлер Еве, – и еще кофе.
– Все было настолько вкусно, что на какое-то время я даже забыла о своих вопросах, но все же пришлось о них вспомнить.
– Так вы здесь, в связи с покушением на Барри Элиота, или есть и другие причины? – спросил комиссар, когда на столе появились чашки с кофе.
– Здесь мы, конечно, в связи с покушением, но это, не все, что нас интересует в Тотридже, – начала я осторожно открывать комиссару наши факты, разумеется, в расчете на его ответную откровенность.
– Как я понимаю, вам известно что-то еще, – дипломатично констатировал Эрик Катлер.
– Да, немного, но, боюсь, что мои факты не способны прояснить ситуацию. Скорее, даже наоборот.
– Ну, вы же знаете, что часто из такого положения мы с вами и начинаем совместные расследования, – не удержался от полушутливого замечания комиссар.
– Да, уж… – усмехнулась я.
– Хорошо, давайте сделаем ревизию всех фактов, которые у нас имеются: и у меня, и у вас, согласны?
– Конечно. Но начните вы, просто, я думаю, что именно ваших фактов не хватает нам, чтобы понять, что для нас сейчас является главным.
– Ладно, раз вы так считаете, то так и сделаем. Тем более, что у нас этих фактов пока так мало, что нечем даже порадовать прессу.
– Итак?
– Вчера вечером из больницы Тотриджа поступило сообщение в местное полицейское управление, что к ним доставлен пациент, находящийся без сознания, с симптомами сердечной недостаточности, однако у него в крови обнаружен морфин. Состояние больного не предполагает медицинское использование этого препарата. Кроме того, на теле пациента не обнаружено следов инъекций, отсюда можно предположить, что морфин попал в организм с пищей, или питьем, тем более, что человек был доставлен из ресторана, где ему и стало плохо. Когда выяснили личность больного, это сообщение было передано в центральное управление. На это время известно, что Элиот ужинал в ресторане отеля, в котором снимал номер, ужинал он в обществе приехавших с ним людей.
– Все, кто с ним был, я полагаю, сейчас еще здесь? – на всякий случай поинтересовалась я.
– Да, все они, конечно, были допрошены местным комиссаром, но, я думаю, что и нам имеет смысл поговорить с ними, вдруг всплывут какие-нибудь важные детали?
– Да, это было бы очень неплохо, – согласилась я.
– Ну, пока могу только добавить, что министр здесь был не по служебным делам, он пригласил сюда своих бывших партнеров по бизнесу. Сам он, как и требует от него закон, от дел давно отошел. Но в компании иногда прибегают к его консультациям. Впрочем, в этот раз он позвонил каждому из собравшихся и сам просил о встрече, говорил, что ему нужно посоветоваться, и что это касается его семьи. Мы думаем, что это как-то связано с предполагаемым разводом его дочери.
– Возможно, и так, но его бывший бизнес, насколько мне известно, никак не связан с тем, чем занимается Поль Майрис.
– Нет, не связан, однако, в его семье вроде ничего больше не произошло. Во всяком случае, поговорить собравшиеся за столиком в ресторане люди не успели. Поэтому каждый из них вполне может сказать, что ничего не знает о цели этой встречи.
– Тут нам, похоже, придется ждать, пока Барри Элиот сможет сам что-то сказать. Что известно о самом ужине: что ели, пили, кто обслуживал их столик?
– Ели все одно и то же, а вот пили… Все кроме министра пили кофе, у Элиота больное сердце, для него вместо кофе сделали травяной чай. У нас есть подозрение, что именно в этот чай был добавлен морфин.
– А что показала экспертиза? Ведь чай можно было проверить?
– Да, говорят, что так и не смогли найти чашку с остатками чая. Чашки из-под кофе все стояли на столе, а вот чашки из-под чая не было.
– Это уже более, чем интересно, а кто готовил этот чай? Кто подавал?