Тот, лишь чуть приподнял взгляд, и произнес.
— Тебе лучше дойти до ссудной кассы, что находится за перекрестком, сынок. Там можно обменять эту монету на современные деньги. — И снова уткнулся в свои бумаги.
Совет был хорош, время, судя по всему еще было, и поэтому я дошел до кассы, где мне в обмен на пару монет, выдали двести афгани бумажными банкнотами. Получается, что полицейский наварил на мне больше шести тысяч. Конечно можно было пожаловаться, но с другой стороны, проверенный при обмене монет документ, не вызвал в кассе никаких возражений, и я решил, пусть подавится. В конце концов, кто мешал мне вначале пройтись по городу и узнать курс имеющихся у меня денег. Не зря же какой-то испанец однажды сказал: «Nace un imbécil cada minuto» — Каждую минуту, рождается простофиля. А именно простофилей я себя сейчас и чувствовал…
Вернувшись обратно на автостанцию, я купил билет до конечной остановки, и оглянулся вокруг. До отхода автобуса было около часа, и мне очень хотелось что-нибудь закинуть в желудок. К тому же я помнил, что до Ишкашима почти двести верст, и следовательно учитывая местность это займет по меньшей мере часов пять. Ничего похожего на чайхану я так и не нашел. Может от того, что просто не мог разобрать вывески написанные на арабике, но с другой стороны. Никаких столиков, или топчанов, как в Ташкенте, я тоже не видел. Поэтому, просто купил у местного разносчика пару лепешек, за четыре афгани, и наполнил в реке свою флягу водой.
Автобус представлял собой очень странное зрелище. Это средство передвижения, носило на своем капоте сразу три эмблемы, при этом чем-то смахивая на советский КаВЗ, только с мордой от Зил-130. Вдоль капота с торцевой части, на нем были прикручены шурупами, головки которых выпирали из шрифта, латинские буквы образовывающие надпись «Dodge». Чуть ниже надписи сияла огромная, размером с футбольный мяч, трехлучевая эмблема «Мерседес-Бенц», скрученная похоже с какого-то грузовика. Когда-то я видел похожие эмблемы на картинках. А наверху, там где обычно указывается маршрут движения, висела эмблема «Ауди», уж их кольца невозможно было спутать ни с чем иным. Кроме того сам автобус был изрядно украшен каким-то рисунками, на лобовом стекле изнутри виднелась бахрома, свисающая вниз сантиметров на двадцать и такого-же цвета шторки, собранные уголками к средней и боковым стойкам лобового стекла. Кроме того, внутри была установлена полочка, на которой стояло с десяток слоников, от крохотного размером со спичечный коробок, и до большого размером с книгу. Как при этом, водитель умудрялся видеть еще и дорогу, было большой загадкой. Войдя в дверь, я предъявил свой билет, но водитель даже не взглянул на него, просто махнув рукой, мол проходи и садись.
В изрядно пошарпанном салоне еще оставались свободные места, и я пройдя в самый хвост устроился на заднем сидении возле окна. Я едва успел снять с себя рюкзак, сесть на свое место и положить рюкзак на колени, как автобус начал заполняться народом. Похоже, я успел вовремя, еще немного и мне пришлось бы всю дорогу стоять. Вначале в автобус заходили чинно и занимая места, и раскладывая свои вещи. Причем, чаще всего вещи оказывались либо под сидениями, либо на коленях у пассажиров, в общем я вскоре понял, что мало того, что успел вовремя, так еще и занял правильное место. Правильным оно было хотя бы потому, что никто не сможет меня отсюда выдернуть, решив, что молодой может и постоять. То, что до конечной точки мне не удастся выбраться отсюда это одно, так еще народу набилось столько, что впору было сравнить это с банкой килек в томатном соусе. Люди сидели, стояли а порой и висели, так плотно, что не то, что пошевелиться, даже лишний раз вздохнуть было проблемой. А уж какие ароматы наполняли салон автобуса, так об этом, наверное можно было сложить целую песню, впрочем песни были впереди. Здесь было все, что угодно мятежной душе. Запахи пота, чеснока, давно не стираной одежды, грязных ног, навоза, дерьма и тут же примешивались ароматы, свежевыпеченного хлеба, кислого молока, каких-то маринадов и жареного мяса со специями. При этом стоило автобусу только тронуться, как я с удивлением обнаружил, что верхнюю часть окна, ту самую, где предусмотрительно открыл форточку, чтобы свежий ветерок позволил мне хотя бы иногда дышать, занимают чьи-то босые, грязные ноги. Одна из ног, как раз выбрала для себя лишнюю опору, в виде металлической рамки окна, благодаря открытой мною форточки, пяткой уперлась в нее. Ароматы этой самой ноги, сдобренные свежим воздухом, яростно намекали на то, что нирвана, близка как никогда. А то, что кроме этих ног, были видны и другие, прямо говорило о том, что пассажиров хватает не только в салоне, но и на крыше.