Хотя с недавнего времени, фамилии все же начали появляться. В основном среди городских жителей с образованием и высшей знати. Обычно в этом случае берут либо имя отца, как это делается в Узбекистане, или название поселения мз которого происходит человек, добавляя к нему соответствующий суффикс. Например довольно известный здесь политик, взял себе фамилию — Кабулай, что означает его происхождение из Кабула. Другие добавляют к имени отца суффикс — зай, зой что переводится как — сын. Довольно известные фамилии имеют окончание — улла, говорящее о их принадлежности к Аллаху. Например Рахматулло — благодарение аллаху. Обычно такие фамилии носит местное духовенство. Кстати женщины, переходя в семью мужа, традиционно остаются на своей девичьей фамилии если таковая имелась.
Вообще-то я думал, что меня записали как Руслан Назаров, оказалось Арслан Назари. То есть имя переделали на местный лад, а фамилию дали по имени моего отца, как уже говорил, и в общем, такое прозвище меня вполне устраивало. Правда несколько смущало то, что я не знаю местной письменности, но Зарина-апа сказала, что обязательно научит меня письму и языку. Дом, где мне предстояло жить, состоял из трех комнат, одна из которых сразу же была передана в мое полное распоряжение. Мебели, как таковой, здесь не имелось. Впрочем, даже в советских кишлаках, узбеки живут примерно так же. То есть много ковров, которые порой укладывают друг на друга, чтобы было теплее, поверх них стеганные ватные одеяла — курпача. Их используют и днем, для того чтобы сидеть, и ночью для сна. Кроме одеял всегда имеется множество подушек, которые при необходимости можно подложить под спину, или же опереться на них локтем, преклонить на них голову. Правда спят все-таки не на полу, для этого имеются либо небольшие возвышения, из камня и глины, если семья бедна, или же деревянные кровати, кушетки, если есть возможность их приобрести. Все-таки лесов здесь почти нет и дерево дорого.
В моей комнате, находится металлическая кровать с панцирной сеткой, застеленная матрацем, простынями и ватным одеялом, все как в обычных Ташкентских домах. То же самое, можно сказать и о комнате Зарины, все же ее муж был образованным, да и достаточно обеспеченным человеком, и потому появилась такая мебель. Правда этим и ограничилось. Кроме кровати, в комнате имеется письменный стол, оставшийся от мужа, единственный во всем доме стул, и большой сундук для вещей. Я только приподнял его крышку, и сразу же вернул ее на место. Хоть комната и была выделена, в мое распоряжение, но о заполненном до самого верха сундуке, ничего не говорилось. Поэтому стоило дождаться хозяйки.
Как оказалось, все это предназначено именно мне. Дело в том, что та одежда, в которой я появился в Бахараке, совсем не подходит для постоянного ношения. Летом в ней будет жарко, а зимой наоборот холодно. Именно потому мне была предложена одежда, некогда принадлежащая сыну тетушки Зарины. Вся одежда была выстирана, выглажена и сложена аккуратной стопочкой в сундуке. И в общем-то мне понравилась. Состояла они из свободных шаровар, удерживающихся на помочах, длинной ниже колен туники — толстовки надеваемой через голову. Кроме туники имелась кожаная жилетка с коротким мехом и карманами. Она надевалась поверх длинной рубашки, и шапка — Паколь, представляющая собой обычный мешок. Стенки мешка скатывались в валик, а на дно мешка было нашито круглое основание. Выходило достаточно удобно. В свернутом виде дыло не так чтобы и жарко, а зимой можно было слегка развернуть и спрятать под тканью уши. Учитывая, что паколь шился и шерсти, оказывалось достаточно тепло.
— Если ты хочешь сохранить и свои вещи, переложи их в сундук, а все что не поместится туда, я помещу в другое место. — Сказала Зарина-апа. — И вообще, будь как дома. В этой комнате, да и в любом другом месте моего дома, ты можешь пользоваться любым предметом, который увидишь.
Поэтому на дно сундука тут же отправился наган с запасными патронами, опорожненный от лишних вещей рюкзак, в который я решил положить папаху. А то еще старая женщина, по доброте душевной преподнесет мне новый головной убор, а старый выбросит за ненадобностью. А ведь там деньги и довольно много. На мой Коран, Зарина-апа, взглянула скептически.
— Нет, ну если тебе нравится грубый перевод, пожалуйста пользуйся. Только старайся, чтобы тебя не слышали, а то будут смеяться.
— А что здесь может быть смешного.
— Ну некоторые слова переведены не совсем верно, например вот здесь в твоем переводе значится — Птенец. Дело в том, что в этой притче, говорится о том, как аллах, повелел Мусе зарезать корову, а люди, которые не хотели этого делать постоянно переспрашивали его, рассуждая о приметах этого животного. Так вот в Коране написано «فرخ»- рофл, и это слово можно перевести и как птенец, хотя из контекста подразумевается именно телка. То есть знающие Коран люди просто посмеются над тобой, услышав неправильный перевод. И хотя телка тоже в какой-то степени птенец коровы, но согласись звучит иначе. Там довольно много таких несоответствий. Очень заметно, что основной текст переводил, хоть и знающий арабику человек, но не верующий в Аллаха. Поэтому и истинному приверженцу ислама, видны эти недочеты. Но если тебе эта книга дорога как память, почему бы и нет.
Общая, так называемая гостевая комната, говорила о своем предназначении сама за себя. Здесь кроме нескольких ковров, множества одеял, и подушек, в данный момент сложенных стопкой возле одной из стен, имелся лишь достархан — низкий не очень широкий, но достаточно длинный столик, который выставлялся в центр комнаты, при наплыве гостей. Судя по его размеру, за ним могли уместиться как минимум человек десять. При этом, женщины, и дети, как правило кушают отдельно от мужчин. Кроме нескольких праздников, специально оговоренных в священной книге, но это случается довольно редко. Впрочем, если собирается какое-то семейное торжество, чаще всего, такого разделения не происходит.
Семья Зарины, считалась, достаточно зажиточной. Во-первых, ее родной брат содержал харчевню, расположенную на дороге ведущей в Мазари-Шариф, и потому клиентов у него, было довольно много. Он можно сказать процветал в своем начинании. Покойный муж приютившей меня женщины, был школьным учителем, и кроме того выполнял обязанности местного Казия — судьи. Для некоторых дел, не касающихся уголовных преступлений, это выборная и довольно почетная должность. К тому же хорошо оплачиваемая. Хотя по сути Казий разбирает скандалы с соседями, случайную потраву участка, совершенную сорвавшейся с привязи козой, мелкую кражу, когда вор пойман, и хотят уладить дело миром. В резких случаях развод супружеской пары. В общем, бытовые мелочи, но тем не менее, он считается уважаемым человеком среди местного населения. Что, в общем-то и правильно, разве можно доверить такое, проходимцу, который не знает, ни местных обычаев, ни родственных связей. К тому же Сын Зарины погиб во время усмирения бунтовщиков, служа в армии в звании сержанта, и одно это дало ей плюс к уважению среди односельчан, так еще она и получает пенсию за него. А это вообще показатель, особенно учитывая тот факт, что пятьсот афгане — средняя зарплата неквалифицированного рабочего.
Дело в том, что в Афганистане хоть и существует пенсионное обеспечение, но оно наступает по достижении возраста в шестьдесят пять лет. В одно время и у женщин и у мужчин. При той же самой средней продолжительности жизни. То есть, если кто-то и доживает до пенсии, то очень не многие при этом сама пенсия, тоже оставляет желать лучшего, и редко достигает, двухсот афгани. А Зарина-апа, получает пятьсот и между тем на сегодняшний день только пятьдесят пять лет. То есть до официальной пенсии по старости еще десять лет жизни.
Кухня, не сильно отличается от любой другой кухни этих мест. По сути это обычная дровяная плита, установленная так, чтобы задняя ее часть выходила в соседнюю комнату. Хотя здесь и не бывает сильных морозов, а самая низкая температура зимой редко спускается ниже минус шести-семи градусов, тем не менее, отопление все же требуется, а с этим здесь очень большие проблемы. То есть при необходимости можно конечно собрать хворост по берегу реки, или на одном из склонов, но это и все. У кого есть корова, те собирают навоз и лепят кизяк. Кизяк делается из смеси коровьего навоза, мелко порубленной соломы, и глины. Все это разбавляется водой, замешивается, а затем сушится на солнце. Зимой лепешки кизяка ломают на части и топят им печь, говорят, получается довольно прилично и тепло. Разумеется, об ароматах никто не говорит, но думаю это не запахи роз, зато тепло.