– Серёг, привет! Как твоё ничего?.. Как репортаж?.. Уже?!. Какой молодец! – Последнее было произнесено с плохо скрытым сарказмом. – Что значит отсутствие личной жизни!
Настроение у Алексея было поганое, и он не удержался, чтобы не поддеть друга, который месяц назад расстался со своей девушкой и с тех пор активно проповедовал воздержание и распространял вокруг себя ауру «учение – свет».
– Не завидуй!
«Да уж, – подумал Алексей, – завидовать тут нечему».
Нарисовавшаяся «вдруг откуда ни возьмись» проблема у молодого человека как раз была результатом весьма активной личной жизни. В последнее время он пытался наладить отношения (и вполне успешно!) с Лерой – его давней подругой. «Давней» означало «с первого курса», с тех пор как Лера впервые взглянула в его глаза и бесповоротно растворилась в них, а Алексей решил, что ему нравится этот по-собачьи преданный взгляд.
Она действительно была ему преданна – настолько, что прощала увлечения другими женщинами, никогда не упрекая, а только дожидаясь, когда он вернётся к ней. И Алексей возвращался. Ему было легко и удобно с Лерой. Она была по-настоящему доброй девушкой, а кроме того, она была красива: этакий ангелочек с тонкими, чуть вьющимися, светлыми волосами, серыми глазами и всегда немного смущённой улыбкой. Алексею нравилось бывать с ней на публике, в компании друзей, на вечеринках – он гордился ей. Лера всегда была тактична, никогда не встревала в его разговор, не устраивала сцен. Алексей, пожалуй, даже мог бы назвать её идеалом женщины, если бы его спросили об этом. Но это не мешало ему периодически изменять ей с «неидеальными». После таких отлучек Алексею становилось стыдно, он, виноватый, приползал (иногда буквально – на коленях) к Лере, просил прощения, и они мирились. Примирение было сладким. Пожалуй, без подобных сцен Алексею было бы даже скучно.
И вот после последнего примирения он пообещал Лере (и самому себе) взяться за ум, встать на путь истинный и вообще всё своё внимание подарить девушке, которая, несомненно, этого заслуживала. И он вполне успешно держал данное обещание, искренне увлёкшись своей деятельностью на личном фронте. Настолько успешно, что в один прекрасный день вдруг осознал, что в университете, оказывается, задают домашние задания, причём некоторые из них делаются не за день и даже не за неделю. И что через три дня ему сдавать готовый репортаж о каком-либо событии, а у него нет не только репортажа, но и вообще идей о том, что за событие он должен осветить. Поэтому гордый ответ Серёги об уже сделанной им работе вызвал у Алексея лишь раздражение вместо радости за друга.
– А у тебя как?
– Да никак! Времени совсем нет.
– Ясно, – хмыкнул Серёга. – То-то я тебя в универе давно не видел. И Лерку тоже. Это ты про неё репортаж делаешь? – поддел он.
– Да иди ты! Лучше бы подал идею. Что нынче в мире делается?
– Ну, в мире много чего делается. Вот, например, вчера в Америке премьер…
– Слушай, Серёг, без тебя тошно!
– Без меня, точно, тошно, а вот со мной неплохо: есть у меня одна мыслишка, полезная для тебя…
– Ну?
– Аньку помнишь?
– Какую Аньку? – с тоской спросил бедный Алексей.
– Ну, с четвёртого курса, еще к Митрофанову клеилась?
– Ну… помню, вроде, и чё?
– Да то, что она недавно хвасталась, что, дескать, её гениальные стихи скоро весь универ читать наизусть будет.
Алексей, потеряв терпение, взвился со стула.
– Ты чё, предлагаешь мне у неё интервью взять?!
– Ты не ори, а дослушай! Свои стихи она мечтает увидеть в нашем, университетском, альманахе. А альманах выпускает литературная студия, в которой эта Анька и обретается день и ночь. Митрофанов говорил, что послезавтра у них там будет литературный вечер.
– Да что я буду снимать в этой самодеятельности?!
– Вот чё ты орёшь? – спокойно спросил Серёга. – Не хочешь – не ходи, моё дело предложить. Но, по-моему, ты зря выделываешься. Конечно, не тот масштаб, но всё-таки наше, университетское, мероприятие.
– Ладно, извини, друг! Ты прав, тем более что выбор у меня невелик. Спасибо за идею.
– Для тебя – всё что угодно! – хмыкнули на том конце телефона.
– Слушай, а как мне их найти-то?
– Если не ошибаюсь, руководительница – препод с филфака, у них и надо спросить.
– Ладно, пока! Я твой должник.
Алексей нажал «отбой» и со стоном рухнул головой на стол. До чего докатился! Институтский литературный вечер! Что может быть скучнее и неинтереснее?!
Но выхода у бедного Алёши не было. Поэтому он на следующий же день направил свои стопы, а вернее, колёса автомобиля к гуманитарному корпусу. Вообще-то, на метро было бы быстрее, но поскольку родители всего три месяца назад купили новую машину, а сыну отдали старенький «Фольксваген», он не мог отказать себе в удовольствии при всяком удобном случае постоять в пробке. И даже в опоздании на пару с небрежно брошенной фразой «извините, вся Москва стоит» было что-то… гордое.