Она по-прежнему уезжала каждый вечер домой и по-прежнему не позволяла себя отвозить, а он хотел, чтобы она осталась с ним на всю ночь, хотел прижимать её к себе, хотел открыть глаза утром и увидеть её рядом. Никогда ни одну из своих девушек он не хотел оставлять в своей квартире. Какими бы ни были отношения, разделять с ними быт он не собирался (даже с Лерой). Его раздражало, что они тут же начинали хозяйничать, даже если хозяйничанье заключалось всего лишь в приготовлении завтрака, причём ему, любимому. Но Дусино присутствие его не утомляло. Она не предъявляла никаких прав, не пыталась ему угодить, а утром (тем единственным утром, когда они ещё даже не были друзьями) просто исчезла, не утомляя приготовленным завтраком ему, любимому. Она, можно сказать, реализовала его мечту о девушке, таковой не являясь, – той, которая остаётся на ночь и исчезает утром, но теперь ему этого казалось мало.
Иногда Алёше думалось, что Дуся нарочно придумывает себе занятия, чтобы не встречаться с ним. Да, у него не так много выходных, да, он готов хвататься за любой проект, чтобы зацепиться на этой работе, но она-то! Студентка! У неё должны быть каникулы! Они вообще-то и были, но казалось, что каждый их день Дуся пытается занять. Она по-прежнему подрабатывала в кинотеатре – ладно, Алёша уважал её за это, студенческую практику тоже никто не отменял, но она постоянно где-то находила ещё тысячу дел. То работала волонтёром, отыскивая какого-то пропавшего ребёнка, то она ездила на какие-то чтения, то сочиняла и раздавала какие-то призывы. К Лёшиному удивлению, у неё всегда находилась толпа единомышленников, которая занималась этим с потрясающей активностью. Так что чаще всего на Лёшины предложения встретиться она отвечала отказом, приводя миллион важнейших причин. Он пытался вникнуть в эту непонятную для него деятельность, но Дуся рассказывала мало и неохотно. Лёша видел, что она не врёт, а просто не желает отвечать на его вопросы… на любые вопросы. Но ему было от этого не легче. Он скучал по ней, скучал даже в бешеном вихре работы, хотя, казалось бы, скучать было некогда, и пытался сдвинуть их отношения с непонятной точки, на которой они застыли.
В один прекрасный день он поймал Дусю в объятия. Крепкие.
– Дусь, так больше продолжаться не может. Я хочу познакомиться с твоими… – он оговорился, – с твоей мамой. Я серьёзно.
– Зачем? – спросила неумолимая Дуся. Она упёрлась ладошками ему в грудь, но пока не вырывалась.
– Во-первых, смею надеяться, что я занимаю значительное место в твоей жизни…
– Так в моей, а не в её, – парировала Дуся.
Алёша грелся мыслью о том, что она не стала отрицать первую половину фразы, и не сразу сообразил, что ответить.
– А что во-вторых? – подтолкнула она.
– А во-вторых, я не хочу отпускать тебя каждый вечер, – шёпотом сказал он. – Я хочу, чтобы мать знала, где ты. А ты – осталась со мной. На всю ночь.
Он всматривался в её глаза, пытаясь прочесть реакцию, но это было невозможно: два глубоких колодца в свою очередь разглядывали его оценивающе, один уголок губ приподнялся, изображая улыбку.
– Так как, познакомишь? – он твёрдо решил не отпускать её, пока не добьётся ответа.
– Ладно.
Стоило ему разжать руки, как она выскользнула и устремилась на кухню.
– Посмотрим, – добавила она.
– Дусь, мы договорились! Что значит «посмотрим»?!
– Ты чай будешь? – был ответ.
Буквально в следующую встречу, когда он провожал её до дома (это разрешалось!) после прогулки по лесу, где они жгли костёр и сосиски на палочках, уже перед подъездом Дуся объявила:
– Ладно, пойдём знакомиться с матерью.
– Сейчас?! – опешил он.
– Ну да.
– Давай не сегодня…
– Почему?
– Да у меня вид какой, ты посмотри! Свитер грязный, и дырку ты мне сегодня прожгла.
– И неправда, ты сам виноват!
– И от меня дымом воняет!
– Подумаешь! От меня тоже.
– Да, но ты-то не идёшь знакомиться с моей мамой!
– Ну, хочешь – пойду.
– Не хочу, – проворчал он. – Тем более, ты с ней уже знакома.
– Ну, ладно, тогда пока!
– Нет уж. Идём.
– Не волнуйся, моей матери плевать на твой свитер, – утешила Дуся.
Выбора Алексею не оставили, и он лелеял надежду на то, мать его девушки обратит внимание на него самого, а не на грязный свитер с дырой, воняющий дымом.
Дуся открыла дверь своим ключом.
– Мама, мы пришли! – закричала она с порога.
На её голос вышла высокая красивая женщина, ещё довольно молодая. Алексей даже удивился, что у неё взрослая дочь. Даже дома она была одета красиво и стильно, или, может быть, простой домашний костюм только смотрелся так элегантно на её статной фигуре. Светлые волосы были уложены в гладкую причёску, и Алексей догадался, что они крашеные, только по идеально ровному цвету. И даже ненавязчивый макияж присутствовал. Полная противоположность Дуси.