Отцы и дети
– Андрюш, тебе сегодня нужно будет сделать все уроки, потому что в воскресенье мы идём в гости к бабушке.
– Здорово! А можно я сам схожу погулять с Зевсом?
Зевсом Виктория Олеговна назвала щенка, который вырос в добрейшего огромного лабрадора.
– Можно. Или все вместе сходим. Хочешь?
– В парк?
– Ну, если всем вместе, то можно и в парк.
– А дедушка приедет?
– Нет, в этот раз нет.
– Жалко.
Родители заслужили глубочайшее уважение Евдокии за то, что смогли сохранить дружеские отношения после развода и даже собирались (по большим праздникам) за одним столом, чтобы повидаться с дочерью и её мужем, а главное – с любимым и единственным внуком.
Несмотря на промчавшиеся долгие годы, Евдокия помнила то злосчастное утро, словно оно было вчера. Тогда она впервые собиралась пойти вместе с Алёшей на фестиваль.
Выйдя из своей комнаты, она наткнулась на большую сумку в коридоре. Дуся прошла на кухню: мать пила кофе. В комнате отец с нахмуренным видом искал в шкафу какие-то документы.
– Что происходит? – спросила она.
Отец обнял её за плечи и повёл на кухню. Дуся насторожённо переводила взгляд с матери на отца.
– Дуся, – мать встала и поставила чашку в раковину. – Ты знаешь, что мы с отцом часто ссоримся, и это плохо. – Она говорила непривычно ласковым тоном. – Мы с твоим папой решили, что будет лучше нам развестись.
– Давно пора! Хоть перестану слышать вашу ругань! – фыркнула Дуся, хотя сердце в груди болезненно сжалось. Конечно, это не стало для неё неожиданностью: она была уже большая девочка и видела, к чему неуклонно ведут родительские распри, но услышать эти слова всё равно оказалось больно.
– Я рада, что ты всё понимаешь, – продолжила мать. – И мы решили, что жить нам теперь лучше не вместе.
– Я остаюсь с отцом! – сразу отреагировала дочь.
Повисла тяжёлая пауза. Наконец мать проговорила через силу:
– Боюсь, что не получится, милая.
– Почему это? – вскинулась Дуся.
Мать бросила взгляд на отца, тот затоптался на месте, собираясь что-то сказать.
– Потому что папа сейчас уезжает.
– Куда?
– В Климовск, – наконец включился в разговор отец.
Дуся смотрела на отца растерянно.
– Да. Мы решили, что вы с мамой останетесь здесь, а я заберу машину, чтобы ездить оттуда на работу.
– Папа, а как же я? – беспомощно спросила Дуся.
Мать за её спиной шумно выдохнула, пытаясь сдержать эмоции. Злость? «Наверно», – подумала Дуся, но ей было всё равно. Она даже не обернулась.
– Дуняш, – мягко произнёс отец – только он и дедушка называли её этим именем, – мы подумали, что так тебе будет лучше, ведь у тебя здесь учёба…
– Вы подумали?! – перебила Дуся. – А меня спросить вы не сочли нужным?!
– Мы думали как раз о тебе, – с трудом сдерживая обиду, стала объяснять мать, – и постарались, чтобы наш развод коснулся тебя как можно меньше.
– Да-а? – издевательски протянула Дуся. – С чего бы это?
– Да! – терпение матери лопнуло. – Потому что наши с отцом отношения тебя не касаются!
– Ах, вот как? В таком случае и моя жизнь вас не касается!
– Ошибаешься, милая! – Дуся ненавидела, когда мать так к ней обращалась. – Ты ещё несовершеннолетняя, поэтому мы за тебя отвечаем! Будешь взрослая – делай что хочешь, никто тебя ни о чём не спросит!
– И буду! Всего неделя осталась!
Мать не нашлась, что ответить, и Дуся метнулась в свою комнату и захлопнула дверь. Там она электровеником пронеслась по углам, скидывая в рюкзак вещи: ключи, телефон, книгу – оделась и вихрем вылетела из квартиры.
– Евдокия, вернись сейчас же!
– Ты куда, Дуняш? – раздались ей вслед крики из квартиры.
Она поспешно хлопнула дверью и поскакала вниз по лестнице с девятого этажа. На ходу она зло вытирала ладонью слёзы, но на их месте тут же появлялись новые. Перед первым этажом она остановилась, достала платок, высморкалась – она не собиралась идти по улице в слезах и соплях – и усилием воли сдержала новые набегающие капли. Из подъезда она вышла с гордо поднятым носом и сурово сдвинутыми бровями и направилась в сторону метро. Сев в вагон, она отключила мобильник.
Евдокия всегда с трудом ладила с матерью, а в старших классах школы конфликты и вовсе стали вспыхивать один за другим. Все подростки – максималисты, особенно когда заявляют о своих правах, а мать, по мнению Дуси, постоянно пыталась их ущемить. И в первую очередь, это было право на свободу. Виктория всегда стремилась к идеалу: в доме должен быть идеальный порядок, дочь должна быть идеальным ребёнком. Это значит, что расставлять посуду на полке все должны в строго определённом порядке (не дай бог, если чашка лежит поверх тарелок, а не на полке с чашками), полотенце должно висеть на крючке, а не валяться на спинке стула, для пыли есть специальная тряпка, а для сливочного масла есть специальная полочка в холодильнике.