Еще один камень преткновения возник на плановом УЗИ, когда обнаружили камень в желчном пузыре, который необходимо было удалить перед прохождением аттестации. Последним испытанием должна была стать центрифуга, а с камнями в желчном пузыре никто не допускается к прохождению 8-G. Учитывая мой опыт общения с российской медициной, я решил вернуться в США для удаления камня, планируя вернуться для прохождения тестов и начать тренировки через несколько недель.
К этому времени Лэнс Басс узнал о том, что в СМИ появилась информация о нашем соперничестве, и в знак примирения прислал мне дюжину роз и четыре билета в первый ряд на предстоящий концерт NSYNC в Вашингтоне. В ответ я организовала частную экскурсию в Национальный музей авиации и космонавтики, где и встретилась с Лэнсом на следующий вечер. Через несколько недель мы оба оказались в Москве: Лэнс - для прохождения медицинского обследования, а я - для завершения испытаний на центрифуге.
Я всячески поддерживал попытку Лэнса, поскольку его полет в космос все равно достиг бы многих моих собственных целей - обеспечил бы столь необходимое финансирование российской космической программы и повысил бы информированность общественности. Но я понимал, что если он смог заплатить объявленную цену в 20 млн. долларов, то я никак не смогу с ним конкурировать. Я вернулся в Россию, чтобы помочь ему представить себя в MirCorp, и, поскольку я уже оплатил медицинскую сертификацию, я хотел довести ее до конца.
Лэнс и его команда остановились в модном московском отеле, а я снова лежал на койке в общежитии IBMP и ел вареные яйца, сардины и свеклу. Я гордился этим контрастом. Его команда включала меня в свои светские тусовки, и мне нравилось подшучивать над Лансом, когда он перечислял многочисленные тесты, которые я уже прошел. В один из выходных дней несколько космонавтов пригласили нас на дачу за город, чтобы потренироваться в стрельбе. Поездка была прямо из центрального кастинга, с дневной пьянкой перед тем, как отправиться с винтовками стрелять по тарелочкам. Никто не погиб, что в свое время вызывало серьезные опасения, так что это стало еще одним удивительным жизненным опытом. Лэнс сказал, что это было похоже на обычный день, когда он рос в Миссисипи.
В Стар-Сити находился представитель НАСА, и Лэнс спросил, не могу ли я его представить. Я знал Боба Кабану и согласился организовать встречу за обедом втроем. В самом начале разговора Боб спросил Ланса, что он изучал в школе. Когда Лэнс объяснил, что ему пришлось бросить школу, чтобы присоединиться к группе, Боб спросил, что он изучал до того, как ему пришлось бросить школу. Лэнс пояснил, что он не бросал колледж, а бросил среднюю школу. Боб сделал все возможное, чтобы не выглядеть шокированным, но остаток обеда прошел в неловкой обстановке, и я понял, что моя собственная квалификация начинает выглядеть лучше по сравнению с другими.
Последнее испытание - центрифуга - проводилось в Стар-Сити, и мы с Лансом должны были пройти его в один день. Каждый из нас был оснащен множеством аналоговых датчиков в точках пульса и головном уборе, чтобы можно было проанализировать все функции организма и мозговые волны. Задача заключалась в том, чтобы при увеличении силы g-образного движения пульс и потоотделение были как можно ниже. Мы также должны были следить за приборной панелью, нажимая на переключатели в ответ на загорающиеся индикаторы, и при этом измерять время реакции. Испытание заканчивалось, если частота потоотделения или пульса становилась слишком высокой, а также если замедлялась скорость реакции.
Ланс пошел первым, и я наблюдал с верхней галереи, как длинная рука, держащая сферу, в которую он был заключен, начала вращаться. Я стоял рядом с операторами и врачами, поэтому мог видеть его лицо через установленную в капсуле камеру. Команда врачей читала показания приборов и делала записи на планшетах, пока один из них через микрофон называл возрастающие уровни G. Примерно при 7 G они указали на его лицо на экране и рассмеялись. Его губы и щеки хлопали в ответ на воздействие силы. Цель - 8 G, и Лэнс достиг ее до того, как начали снижать скорость.
Когда он вышел из капсулы с широкой улыбкой на лице, я нервно поднялся на борт. Мой любимый доктор дала мне несколько советов, как пройти это испытание, и я последовал ее совету. Я чувствовал себя неловко, зная, что Ланс и остальные будут смеяться над моим хлопающим лицом, но когда счет дошел до 7-Gs, я полностью сосредоточился на лампочках и переключателях. Мое периферийное зрение начало темнеть - первый признак того, что в голове недостаточно крови и скоро наступит потеря сознания. С помощью упражнений на подтягивание мышц и биологической обратной связи мне удалось удержать мигающие огоньки на приборной панели до 8 Гс, и Лэнс ждал, когда я вылезу из шара. Он крепко обнял меня. Мы оба не переставали улыбаться и смеяться над уникальным совместным опытом.