Кузнец вздрогнул и замер на мгновение. Со смертью жены его так никто не называл.
Медленно опустив молот, он повернулся к нам.
Вот кто был достоин настоящей любви. Многие годы Саймон Дане жил один и только встретив свою маленькую Сару, познал нежность и заботу.
Он дарил нерастраченные чувства единственной женщине — своей жене.
Никогда не изменял ей. Оберегал её. Радовался каждому их ребёнку.
И за что ему такая несправедливость?
Мне было жалко мистера Дане.
— Мистер Дане, вы опять ничего не ели. Не выходите из своей кузни, — журила его Джилл. — Ладно, о себе не думаете, но о детях своих по-думайте. Вы потеряли жену, а они мать. Неужели вы хотите, чтобы они стали круглыми сиротами? Ведь так изматывая себя работой, вы отправитесь вслед за Сарой.
Дочь миссис Литл была строга с убитым горем вдовцом. Он опустился на скамью рядом с наковальней и закрыл лицо руками. Нет, мистер Дане не заплакал. Он просто сидел и шумно сопел.
Смотреть на мужа Сары было невыносимо больно. Я подошла к нему и положила руку на его плечо в утешение.
— Она была мне подругой, Саймон, — сама с трудом сдерживая слёзы, говорила я. — Если бы я могла вернуть её, то, не задумываясь, отдала за это всё. Даже свою жизнь. Я знаю, как вам больно. Я тоже потеряла любимого мне человека. И чтобы не говорили, эта боль со временем не утих-нет. Она станет частью вас и вашей жизни. Вы просто научитесь жить с этой болью.
Огромная ладонь кузнеца накрыла мою ладонь на его плече.
— Спасибо, миссис Монтгомери, — тяжело вздохнув, сказал он.
— Но вы счастливее меня, — прошептала я, утирая слёзы. — У вас осталась частица Сары. Она в ваших детях. Берегите их, Саймон.
Широкие плечи вдовца задёргались. Он заплакал, а вместе с ним и мы.
От мистера Дане мы ушли ближе к вечеру. Он провожал нас, держа на руках Галчонка.
Не знаю, может, мои слова вернули Саймона к жизни или чуткое участие мисс Джилл, но он больше так не убивался. А через несколько дней уже гулял со своими детьми за стенами форта. Я снова слышала радост-ный детский смех, который возвращал меня в прошлое, где осталась моя лучшая подруга Сара.
С уходом близких мне людей жизнь не остановилась. Она продолжа-лась и во мне.
В конце месяца мои лунные дни не начались, как обычно. До этого за-держка была лишь однажды. Последствие, которой мне пришлось испытать в хижине Старой Мэй. Только в этот раз я не стала искать способы избавиться от беременности. Я испытала неподдельную радость, что частица
Железного Пера растёт во мне. То, что это ребёнок моего любимого я не сомневалась. Хотя по срокам подходил и Ричард. За день до моего похищения я была с полковником. Правда, наши отношения плоды не давали уже почти год. А стоило провести одну ночь с братом Сары, как я тут же понесла.
Прижимая руку к животу, я вспомнила слова шаманки. Духи даруют мне дитя, когда в моей душе не будет ненависти. Обнимая моего дикаря, я забыла о своей ненависти и желании отомстить брату с Гарри. Рядом с любимым мне было важно только то, что я чувствовала к нему. Всё остальное стало ненужным и лишённым всякого смысла. Я поняла, что в нашей жизни ничего не имеет значения, кроме любви. И во мне рос плод нашей любви с Железным Пером. Разве большего счастья я могла себе желать после всего, что со мной произошло? Нет. Я о большем и не просила. Я
была безмерно и безумно счастлива!
У тайн нет надёжных замков. Особенно если эта тайна двоих и более человек. Так говорила ворчливая Тара, когда отчитывала горничных-рабынь. Её слова мне врезались в память, и стоило появиться первым при-знакам беременности, как правдивость нравоучения рабыни подтверди-лась. После моего возвращения Ричард не подходил к нашей спальне и на шаг, предпочитая спасть в кабинете на маленьком диване. Отношения мы не выясняли. Просто обменялись молчаливыми упрёками, поглядев с укоризной друг на друга. Я злилась на полковника, что он стал причиной стольких смертей. Ричард считал себя обманутым «мужем» и к тому же ещё спасённая «жена» не оценила его благородных и самоотверженных порывов. Он снова обвинил меня во всех смертных грехах, при этом оправдав себя. Моё недомогание ещё сыграло не последнюю роль в охла-ждении между нами. Нам бы выяснить отношения сразу и расставить точки над i, но время было упущено. Мы не ругались, но и не разговаривали, как раньше.
Всё-таки полковник Монтгомери очень тяжёлый человек. Ему легче оградиться от возникших проблем в семье, чем решать их. Думаю, его жене Марджери было сложно с ним. Немало она пролила слёз, пытаясь проглотить обиду и равнодушие со стороны супруга. Только я не леди и не его жена. Молчать долго мне не хотелось и, когда представился шанс, я высказала всё, что наболело в моей израненной потерями душе.