Мисс Литл пришла ко мне, как всегда, посплетничать, и без приглашения. Я как раз собиралась выпить чаю. Ричард был занят, подсчитывал припасы на складах, и домой раньше вечера не собирался появляться.
Приходу названного гостя я была не рада, но отказать в гостеприимности не смогла и пригласила к столу. Я заранее знала, что наш разговор за чаш-кой чая будет неприятен мне. Я не терплю сплетни, но не скроешься от миссис Литл. Особенно в маленьком форте, где весь мир ограничивает-ся высоким забором. И она элита местного общества.
Мы пьём чай с печеньем, и миссис Литл задаёт мне вопрос:
— А сколько вы женаты с Ричардом?
Я вскинула вверх бровь от удивления. Такая наглость! Но, тут же ответила, чтобы не вызвать новых каверзных и нетактичных вопросов:
— Уже год, — говорю я, и ставлю чашку на стол.
Лицо миссис Литл меняется. Маска сочувствия очень ярко разбавлена радостью. Глаза хитро блестят.
— О, мне вас жаль, милочка, — говорит она и откусывает печенье.
— Жаль? — перепрашиваю я, не понимая причин её жалости.
— Да, жаль, — отвечает миссис Литл, — вы замужем уже год и не пода-рили полковнику сына, и судя по платью не беременны.
— И что? — снова спросила я, чувствуя, как закипаю от негодования и злости.
— Ну, как что? — просвещает меня миссис Литл. — Муж может расторг-нуть брак с бесплодной женой, или найти себе на стороне женщину, которая подарит ему детей.
Это была последняя капля моего терпения. Я с трудом сдерживала се-бя, чтобы не вылить в лицо наглой гостье свой чай. Глубоко дыша, я процедила сквозь зубы:
— А в жёны или в любовницы вы предложите моему мужу свою дочь
Джорджиану?
Она не ожидала такого ответа от всегда тихой и скромной жены коменданта. Наверное, думала, что я буду плакать или проглочу молча обиду. Но, нет, я больше не собиралась терпеть обиды и безропотно сносить оскорбления.
— Ах, вы не понял меня, милочка, — засветилась миссис Литл, ставя чашку на стол. — Я только хотела сказать…
— Я прекрасно поняла, что вы хотели сказать, — перебила я горстью. —
И я вам не милочка!
— Миссис Монтгомери, — попыталась успокоить меня заботливая мать незамужней дочери.
— Пошли вон! — воскликнула я, вскочив с места.
— Что? — неверия своим ушам, переспросила она.
Видно, так с миссис Литл никто не разговаривал до меня.
— Вон отсюда! — ещё громче крикнула я.
И наглая миссис Литл, побледнев, вскочила со стула и убежала из гостиной.
Вечером пришёл Ричард и спросил, что случилось у меня с женою капитана Литл. Успела пожаловаться бедняжка.
Я ответила, улаживаясь с постель:
— Пока я играю роль твоей жены, я не позволю оскорблять меня и сва-тать своих дочерей.
Ричарду мой ответ очень понравился. Притянув меня поближе к себе, он прошептал, целуя мою шею:
— А ты ревнивица, Лилия, — стаскивая с моего плеча сорочку, добавил. — Её дочь меня не привлекает. Так, что будь спокойна.
А я и была спокойна. В форте соперниц у меня не было. Чего не скажешь о Ричарде. Соперников у моего «мужа» было очень много. Взять хо-тя бы того индейца, спасшего меня. Я часто вспоминала его. Особенно, мысли о спасителе стали посещать меня после визита в форт родственников Натана.
За мальчиком приехал дедушка с бабушкой, и сопровождал их мой незнакомец. Пока решался вопрос опеки с комендантом, индеец смотрел на меня, не отводя ни на миг своего взгляда. Я такой вольности себе позволить не могла.
Натан смышлёный мальчик. И если честно, мы привязались к нему, а он к нам. Родителей мы не смогли заменить, но окружили сироту заботой и любовью. Расставаться с Натаном не хотелось.
Мальчик обрадовался приезду дедушки и бабушки, но категорически отказался уезжать с ними в племя. Натан считал себя больше англичани-ном, чем гуроном, и поэтому заявил, что останется с народом отца.
Племя матери Натана жило недалеко от форта. Когда ирокезы пришли на землю гуронов, к отцу мальчика приехал тесть. Старик упрашивал зятя пойти с ним в лес. Там было безопасно. Но отставной солдат не прислу-шался к отцу жены. Сказал, что не видит необходимости прятаться. Ирокезы пришли осаждать форт и дальше не двинуться.
Старик рассказывал это всё новому коменданту Ред — Ривер, а в глазах блестела печаль утраты. Он потерял единственную дочь и любимых внучек. А теперь вот теряет внука.