-- Давайте адрес -- и я поехал, дон Карло.
-- С богом, Тони. Передавай им от меня привет. А тебя жду, как договорились.
Карло Бутера всегда славился своим рассудительным нравом и осторожностью. Он терпеть не мог риска, если он хоть в малости не был оправдан интересами дела. Парнишка был симпатичен ему, однако производил неровное впечатление: то вроде как скрывает что-то, а то -- простоват чересчур. На подосланного никак не похож, на уголовника -- тоже. До денег -ох жаден! Но деньги все любят. Старших уважает искренне, как испокон веку на Сицилии принято, крови не боится. Молчун, всякой дрянью мозги не травит, дисциплинирован... Бутера долго колебался: он пригласил этого Тони на разговор, а сам еще не решил окончательно, что2 он ему предложит и предложит ли?
Но подручный был нужен. С тех пор как настоящий Сордже попался на дегустации товара и ушел кормить рыб, кадровый вопрос стоял очень остро. Приходилось делиться с Африканцем за аренду его гонцов, все связи как на ладони, да и зависеть от него не хотелось лишний раз. Парнишка не взбрыкнет -- понимает, наверное, что целиком и полностью зависит от него, Бутеры. А если, не дай бог, понадобится, то, наверное, и натравить его можно будет на... неважно кого.
Бутера был мелкой сошкой в героиновой компании, но и не последний человек -- и сам и благодаря своему всеми уважаемому родственнику. Падрино ему не стать, но заставить с собой считаться -- почему бы и нет? Марио хорош на мелких операциях, в серьезные дела он не хочет ввязываться, а ему, Бутере, приходится заниматься табаком: в полицейских оперативках он наверняка отмечен, но за эти дела его отмажут, а за наркотики -- нет. А так -- прикрытие хорошее, да и дополнительный доход -- все не из дома, а в дом. У Карло была давняя мечта: сколотить миллион, а потом отпроситься у дона Паоло и уйти на покой. Вернется он тогда в Америку и доживет свой век в довольстве, честно и ничего не боясь.
"Надо помочь парнишке", -- решился Бутера.
Глава 3
Цветок кувшинки,
От непогоды прячась,
К берегу спешит.
Где-то через неделю Гек получил первое задание на берегу: возьмешь пакет у такого-то, при нем взвесишь, не открывая, -- вот этим, принесешь тому-то и туда-то. И дело пошло... Менялись адреса и адресаты, вид и количество товара; однообразный калейдоскоп такого существования отуплял, события и дни сливались в единый ком, Гек с трудом припоминал и отличал вчера от позавчера. Он перестал бояться: настолько часто повторялась одна и та же операция -- торговля мелким оптом, настолько обыденно происходил обмен товар--деньги, что пароли и условные места стали казаться ему глупыми детскими играми в сыщиков и воров.
Экипаж полностью сменился (до будущей весны), всего шесть человек с капитаном, но и объем грузов был не в пример скромнее и безопаснее: мелкие заказные перевозки всякого дерьма для отвода глаз, так что физически Гек не переламывался. Дела шли на редкость удачно, точнее -- как никогда. За два месяца долг испарился, на долю Гека закапала "ощутимая финанса", как любил говаривать Патрик (как он там сейчас?).
Из газет Гекатор, к своему удовольствию, узнал, что "френч коннекшн" -марсельские кланы -- катятся к упадку. Пули и аресты все чаще дырявили некогда могучую коалицию.
"Теперь им всем не до меня, -- радовался Гек. -- Суки!"
Теперь им действительно было не до него...
На Бабилон спускался тихий осенний вечер. Дождичек моросил так, для порядка -- одно название, что дождь. На улице Старогаванской перед домом 32 стоял черный "кадиллак" с белыми крыльями -- в народе его успели прозвать "косатка". Рядом с ним к узкому тротуару были припаркованы еще пара моторов поскромнее -- "мустанги", устаревшие, но еще престижные в том бедняцком районе. Все это означало, что Дядя Джеймс трудится у себя в конторе. Его контора располагалась на третьем этаже в квартире No7, простой четырехкомнатной квартире ублюдочной планировки. Дядя Джеймс мог бы подобрать себе для работы что-нибудь и получше, благо весь дом был его собственностью, но не видел в этом смысла. Это новым мальчикам приходилось пыжиться друг перед другом, щеголяя драгоценностями, телками и обстановкой, ему же не пристало поддерживать свой авторитет дешевыми методами: он уже был -- Дядя Джеймс. В городе нашелся бы, наверное, с десяток его коллег по ремеслу, равных ему по влиянию и авторитету, но в припортовом районе, в трущобах юго-запада, таковых не было.
Из-за поворота вывернул роскошный "мерседес" и через несколько секунд остановился бок о бок с "косаткой". Затемненные стекла не позволяли видеть сидящих внутри, но вот дверца распахнулась, и на тротуар вышли двое. Старший выглядел как служащий среднего пошиба, в костюме-тройке, шляпе и белой рубашке с галстуком. На сером фоне его одежды неуместными выглядели массивные кольца и перстни на волосатых пальцах обеих рук. Спутник его был повыше на полголовы и шире в плечах. В расклешенных от бедра джинсах, в оттопыренной с левой стороны кожаной курточке поверх черной майки, которая не скрывала татуировки на его мощной груди, он смотрелся сущим бандитом, каковым, впрочем, и являлся. Шофер выглядел аналогично, но он остался сидеть в машине. В окне первого этажа, прямо над машинами, шевельнулась занавеска: там снимал каморку старичок-пенсионер. Пенсия, назначенная ему за пятьдесят лет тяжелой работы на стройке, позволяла покупать только хлеб и молоко да претендовать на место в городской богадельне; неудивительно, что он рьяно выполнял обязанности соглядатая для нужд Дяди Джеймса. Он, естественно, был не один такой, потому что добровольным стукачам услуги оплачивались пусть и не регулярно, но щедро. Но Шуруп (так звали старичка) служил не на страх, а на совесть, поскольку вдобавок к эпизодическим подачкам ему не нужно было оплачивать комнату. Он отлично знал всех в округе, даром что сидел дома почти безвылазно, все видел и все отмечал. Вот и теперь он спешно проковылял к телефону и набрал внутренний трехзначный номер.
-- "Морские перевозки", слушаем вас, -- пробасила трубка.
Старик, не представляясь, доложил:
-- Господин Франк прибыл, с помощником.
-- Хорошо, -- отозвалась трубка и замолкла.
Старик довольно засмеялся -- он, как обычно, успел первым; в противном случае прозвучало бы "Знаю", а это минус в его деле, могут не заплатить. И так, конечно, могут не заплатить, но лучше успевать первым.