-- Ну, нет -- и не надо. Ты не за этим нанимался. Да еще спас нас всех от злобырей, насколько я понимаю. Да отпусти его, я сказал! Патрик, я что, очень похож на попугая? Дам вот в рыло -- больно будет! А ну -- все наверх, к чертовой матери! Хочу тет-а-тет поговорить с молодым поколением.
Вся толпа, за исключением Патрика и Гека, испуганно повалила на второй этаж. Один из парней успел сунуть за пазуху литровую бутыль коньяку, а в руки взял "палку", состоящую из стаканов, надетых один на другой.
Патрик отпустил Гека, но стоял по-прежнему чуть сбоку и сзади. Гек, по приглашению Джеймса, сел напротив, так, что их разделял угол столешницы. Джеймс наполнил глубокую тарелку салатом, ухватил салатную ложку, свободной рукой подсолил, поперчил и принялся уплетать без хлеба, довольно громко чавкая и цыкая.
-- Флюс (имелся в виду Энди, брат Пилота) упоминал о тебе, да я, признаться, не запомнил за множеством дел. Давно от "хозяина"?
-- Месяц с копейками.
-- За что?
-- За карман. -- Гек давно уже перестал объяснять, что и как было на самом деле, смысла не было, да и интереса со стороны окружающих.
-- Срок?
-- Три плюс один, плюс пересидка.
-- Так сколько же тебе лет?
-- Четырнадцать. Следак приписал два года, когда к свадьбе готовил.
-- А где живешь?
-- Да где снял комнату, там и живу. У твоих-то людей небось и снял.
-- Вот что... Как тебя? Гек? Вот что, Гек: можешь звать меня Дядя Джеймс. А поскольку я тебе все же не родной дядя, то зови меня на "вы". Я не шибко-то привечаю блатных мальчиков, видел -- своих идиотов хоть пруд пруди. Но ты нормально сегодня реагировал и предупредил, в общем-то, вовремя... Какого хрена они полезли сегодня! Платишь, платишь им -- все мало! Теперь еще и штраф! Можешь работать у меня. Жить будешь здесь, раз "племянник", оклад триста пятьдесят, плюс что урвешь в пределах правил, за жилье платить не надо. Подходит, а? -- Дядя Джеймс покончил с салатом и умиротворенно ковырял той же ложкой китайские грибочки в стеклянной розетке.
-- А что делать я должен?
-- То же самое. Ну, за порядком смотреть, хотя вышибалой тебе рановато будет. Подать, принести, если клиент попросит...
-- Подай-принеси не будет, даже если вы попросите. В халдеи не пойду.
-- О-о, гордый какой! И чаевых, наверное, не возьмешь?
-- Пока не берет, -- вмешался в разговор Патрик. -- Маргоша говорила про него.
-- О нем. -- И, видя, что ни Патрик, ни Гек не поняли его реплику, Дядя Джеймс пояснил: -- "Про него" -- неграмотно. Надо говорить "о нем". -- И продолжил: -- Ксивы есть?
-- Потерял в дороге, -- соврал Гек. -- Да и толку в них, в липовых-то. Даром что на зоне выдали, а все равно липа. А настоящие -- может, у отца метрики и завалялись, если не пропил.
-- А где отец?
-- Знать не знаю. Да пропади он пропадом, отец этот...
-- Чего так?
Гек рассказал полуправду, напирая на голод и пьянство.
-- Ну так идешь к нам?
-- С подай-принеси?
-- Без.
-- Тогда иду.
-- Скрепляем договор печатью, -- улыбнулся Джеймс и внезапно выбросил правый кулак прямо в лицо Геку.
Гек успел шатнуться вместе со стулом назад, но кулак догнал его скулу и, пусть ослабленно, все же добавил скорости падающему стулу. Гек кувыркнулся через голову и остался на ногах, опыт драк в тесных помещениях у него имелся. Но Патрик уже успел цапнуть его за шиворот. Гек и здесь знал, что делать: он быстро вертанулся вокруг своей оси, винтом выкручивая рубашку из пальцев. Почувствовав, что пальцы соскочили с воротника, прыгнул в сторону Дяди Джеймса... и приземлился, вспахивая носом и подбородком паркет, -- это Патрик отпустил его воротник, но дал подножку.
Оглушенный падением Гек поднял голову и замер: Дядя Джеймс уставил ему в голову здоровенный пистолет, невесть откуда вынутый, а широкая улыбка по-прежнему искажала его лицо:
-- Ты чего разнервничался? Не нравится в морду получать? Я справедливо тебе двинул: ты меня своими "помногу-помалу" публично оскорбил, так? Так. Я же тебе без свидетелей ответ вручил. Здесь тебе не зона, здесь другие правила, а диктую их я, Дядя Джеймс. Разнести бы тебе прямо здесь башку, сволочонок, да все же ты выручил нас... или, во всяком случае, все сделал, чтобы выручить. А я добро помню. Мир?
Гек помолчал, обдумывая смысл и манеру ведения беседы этим Джеймсом, встал с пола и протянул ладонь для рукопожатия:
-- Мир. (До весны и здесь как-нибудь прокантуюсь.)
Дядя Джеймс не протянул свою в ответ:
-- Ты сначала вымой руки-то, это первое. Второе: если надо будет поздороваться -- я первый руку протяну. А третье -- видишь, рука пистолетом занята, что я его -- за ухо суну? -- И Дядя Джеймс заржал своей шутке. Смех у Дяди Джеймса отнюдь не был заразительным, и веселился он в одиночку, к чему, впрочем, давно привык. -- Патрик, когда твоя кляча вернется? Тебе же придется парня устраивать.
-- Зря ты так, Джеймс, она ведь мать хоронит. Пацан пусть до послезавтра подождет, Марго вернется и организует ему, что надо. И не моя она, а своя собственная.
-- Закрой пасть, а? Что за день такой б...й! Все меня учат, все штрафуют и поправляют... Слышишь, как тебя -- Малек? (Гек насторожил уши: он ему своей зонной кликухи не говорил.) Малек, у человека горе, придешь послезавтра, до этого все без изменений. Сегодня получишь расчет за отработанные дни, а с завтрашнего -- по новой ставке считать будем. Получишь через месяц либо окончательный расчет и пинок под жопу, либо обмоем твою первую получку. Да, я распоряжусь, чтобы и за сегодня сотню подкинули. Хороший ты парень, дверь -- вон там.
-- Босиком я, что ли, в двери-то пойду, -- пробурчал Гек, направляясь в терм за шмотками.
Дядя Джеймс, уже начавший что-то говорить Патрику, замолчал и, сдвинув брови, оглянулся на Гека:
-- Босиком -- это лишнее, оденься. Но если будешь еще вякать попусту, вот как сейчас, то рано или поздно не то что босиком -- с оторванными ногами побежишь! Энди мне про тебя рассказывал (Точно! Про "Малька" доложил Энди. Как я упустил из виду?), привык там, понимаешь, на малолетке основным расхаживать! А здесь подождать придется. Все. Кыш. -- Дядя Джеймс кивком показал Патрику следовать за собой и ушел наверх.
Гек смыл кровь с лица, быстро оделся, проверил в карманах деньги, ключи от комнатенки, ключи от точки дежурства и вышел на улицу. До конца смены и до послезавтра оставалась еще бездна времени, и Геку было о чем подумать.
Дядя Джеймс осваивал новые территории не торопясь, основательно и осторожно. Трехэтажный особняк на Низком, дом 19, находился совсем в другом районе, в сфере влияния сицилийцев, быстро набирающих силы мерзавцев. Идея разместить там бордель по своей силе была близка к гениальной: у Дяди Джеймса появлялся в перспективном старом городе высокодоходный форпост. Кроме того, криминализированный по самой своей природе бизнес привлекал внимание полиции, с ее мелочным вымогательством и дурацкими придирками, но он же позволял заводить с полицейскими тесные и теплые, как кошелек пенсионерки, отношения. А грехи и грешки клиентов и обитательниц покрывали куда более серьезные дела, вершащиеся в недрах веселого дома. Именно отсюда осуществлялась мелкооптовая поставка героина уличным толкачам, именно здесь проворачивались операции с контрабандным золотом и крадеными автомобилями. Дядя Джеймс, кроме небольшого армейского арсенала, в штабе на Старогаванской никакого криминала не держал, там был его офис, его гнездо. Здесь же, на отлете, вдалеке от его безусловных и всем известных владений, проще стало проворачивать горячие дела. Полиция -- другой район, другие люди. Им было легче не подозревать ни в чем особо отвратительном нечистоплотных, но в общем-то безвредных торговцев женскими гениталиями.