Местные плохо организованные преступные группировки попытались было прижать Мамочку Марго, но Дядя Джеймс прислал с десяток буйных ребят, а для пущей остроты ощущений придал им Патрика. Тот самолично казнил двух строптивых и самых жадных до денег бандитов. Их прищучили в биллиардной, где они держали нечто вроде притона и точки по розничной продаже героина. Патрик насадил каждого из них на биллиардный кий, как на вертел, так, чтобы острый конец торчал изо рта запрокинутой головы, и сделал это на глазах у своей команды, для назидания и опыта.
Больше смертей и не понадобилось: фотографии в газетах, страшные слухи среди районного дна, подкрепленные щедрым мордобоем деморализованных аборигенов в злачных местах, -- все это сделало свое дело, поползновения прекратились. Дядя Джеймс не обольщался легким успехом и решил подождать с полгодика, прежде чем продолжить экспансию. Детективы легко получили своего преступника, мелкого букмекера с запущенным раком желудка: тому надо было хоть как-то обеспечить будущую вдову с тремя детьми, а Герман по поручению Дяди Джеймса загрузил семью того сотней тысяч сразу и еще двумя после суда. В пересчете на доллары (а Дядя Джеймс, постоянно имея дело с "импортной" наличкой, привык все считать в долларах) получилось почти шестьдесят тысяч, но по крайней мере сорок процентов от этой суммы удалось компенсировать трофеями, оставшимися после братишек Мосластых, казненных владельцев биллиардной. Суд присяжных после ознакомления с биографией убитых, якобы гнусно шантажировавших семью будущего "убийцы", признал бедолагу виновным, но при этом смертную казнь применять наотрез отказался: 10 лет, из них три года крытки -- таков был приговор. "Сухарь" отсидел из них четыре с половиной недели, не считая двух месяцев до суда, и умер, все-таки прилично обеспечив свою семью на несколько лет.
Кто-то из недовольных, не решаясь отныне выступать в открытую, решил сделать мелкую пакость и настучал в городскую префектуру с надуманным доносом. (Расчет был на авось.) Оттуда спустили оперативный циркуляр с приказом немедленно проверить. Приказ поступил утром, в участке контролировался ревизором, так что старший инспектор не смог предупредить своего финансового побратима Дядю Джеймса о готовящейся облаве. Штраф за запертые двери накладывал с тайным удовольствием, как бы оправдываясь частично перед своей совестью.
В тот день, кстати, Дядя Джеймс и его люди сортировали "розницу" -деньги, собранные с мелких распространителей наркоты. Там были талеры, доллары, иногда аргентинские песо, реже английские фунты, и все это -мелкими купюрами. Лягавые надорвались бы приделывать серьезную статью по такому поводу, но деньги, до объяснения источников происхождения их владельцем (и владельца еще назначать!), конфискуют, в смысле арестуют, что почти одно и то же. А двести тысяч в пересчете на доллары на дороге не валяются! Так что когда прозвучал сигнал тревоги, на втором этаже, в "спортзале", поднялась суета: разложенные на десятки кучек деньги без счета опять запихивали в чемодан, а они, растребушенные из пачек, туда не лезли, а за ребятами глаз да глаз, чтобы по карманам не разбежалось...
-- Смотри на дорогу, морда! -- гаркнул Дядя Джеймс своему водиле, по прозвищу Мазила. -- Не дрова везешь!
На улице мела поземка, давно уже стемнело -- восьмой час. Дядя Джеймс возвращался в контору, где его ждала бумажная работа минимум на два часа, телефонные звонки и встреча с Франком, корсиканцем-наркоторговцем, его закадычным дружком-партнером. Дядя Джеймс выбился в тот день из рабочего графика, а все из-за нелепой облавы, и устал больше обычного. Он знавал ребят, которые, сколотив приличную команду и получив статус Дяди, начинали брезговать черновой работой, прицепляли бабочку, заводили смокинг, разъезжали с телками по ночным клубам... Где они теперь? Вопрос риторический -- либо парашу нюхают, либо прорастают из-под могильных плит в виде незабудок.
Дядя Джеймс хорошо знал все детали в своем огромном механизме, некоторыми именуемом "бандой", и тщательно следил, чтобы все колесики и винтики действовали как положено. Он инспектировал "охранников", работающих на рынке, выслушивал отчеты по сбору дани с подшефных магазинов, проверял химический анализ качества "товара" на узловой точке, разбирал свары между "лбами"... С усердием, прямо скажем, трудились немногие, а мозги так вообще были в большом дефиците: Герман да Червончик, ну, Патрик еще в своей области. Боцман еще -- борозды не испортит. Но и глубоко не вспашет. Менять бы его пора, если по уму, да где замену-то взять? Вот и приходится самому крутиться с утра до ночи, как проклятому! А тут еще Мазила, урод, по колдобинам скачет!
Мазила очумел уже за сегодняшний день: ни за что днем схлопотал по хоботу, да и теперь рычит, идиот: под снегом-то не видно -- колдобина там или что... Патрик сидит еще -- черт его мысли знает! Решит, что Дудя отмашку дал на "воспитание", -- опять в зале мучить будет. Хоть бы убил его кто, черта рыжего! А их целый день по гололеду не жрамши возить -- это как? Хоть бы кто слово доброе сказал -- ждать устанешь!