-- Нет, Анна, не ухаживает. И я его не понимаю в чем-то, но ничего плохого он нам не делал, выгоды же от нас ждать... Он только помогал, и весьма существенно...
-- А папа ему тоже много помогал!..
Луиза горько задумалась. Однажды днем, когда Анна неожиданно приболела и к приходу Ларея спала у себя крепким сном, он согласился выпить чашечку кофе с Луизой. Они говорили, о чем -- она уже не помнила... Потом вдруг все как-то так получилось... Наверное, она сама виновата, что Ларей превратно истолковал ее слова... И не нашлось никаких сил даже для малейшего сопротивления... Она до сих пор не понимает, как это произошло, ведь до того дня она была абсолютно верна Джози и не знала другого мужчины... Но их связь, начавшись так стремительно, практически прервалась после второго или третьего раза. Так глупо... Однажды она, не вполне владея собой, назвала его Джози... И все. Были еще две неудачные попытки, но Ларей явно к ней охладел как к женщине, у него ничего не получалось. С тех пор их отношения оставались вполне дружескими, но не более того. (Гек тоже помнил тот момент. Тень Малоуна легла между ними, и Гек ничего с собой поделать уже не мог, эрекция ему не подчинялась. Он и сам не ожидал от себя эдакой мягкотелой чувствительности, но что случилось -- то случилось. Пришлось со вздохом и с философским смирением вернуться к привычному -- к рынку профессионального сексобслуживания.)
Потеря к потере, беда к беде. Только все наладилось -- материально и с Анной -- вновь утрата: погиб Леонардо Коррада, покончил жизнь самоубийством. Жизнь так несправедлива: даже здесь пришлось плакать одной, ни Анна, ни Ларей не пожелали разделить ее горя.
Сколько сил пришлось им всем затратить, чтобы похоронить Учителя в достойном месте, с соблюдением всех приличий... Она и сейчас дважды в месяц его навещает...
-- Ну, не ухаживает -- ему же хуже. Ты у нас красавица из красавиц!.. Мама, я давно хотела с тобой кое о чем поговорить... Обещай, что не отмахнешься и не рассердишься?
-- А о чем?
-- Нет, обещай!
-- Ну хорошо... Но это несколько странно... О чем же ты хотела поговорить?
-- Мама, я уже не маленькая девочка и все-все понимаю. И еще я очень люблю тебя и нашего папу. Больше всех на свете... Короче говоря, если ты захочешь вновь выйти замуж, я не рассержусь и препятствовать не стану...
-- Анна, что ты несешь! Я не думаю ни о каком замужестве. Как ты только могла под...
-- Мама! Ты обещала не сердиться и не отмахиваться. Ты совсем молодая, рядом со мною -- как старшая сестра. Что же теперь -- ты всю жизнь папу оплакивать будешь? Для нас с тобой, для нашей памяти он ведь все равно живой. Но твоя жизнь на этом не заканчивается.
-- Тебе хочется, чтобы у нас в доме был папа? Ты это имеешь в виду, доча?
-- Не говори глупостей. Мне не нужен новый папа, или отчим, как он там называется, я хочу, чтобы ты была счастлива.
-- Я и так счастлива, я ведь не одна, а мы с тобой вдвоем.
-- И тем не менее. Пойми, я ведь тебя замуж не гоню. Через год, или через три, встретишь человека -- меня не бойся, я все приму как надо.
-- Ладно, я буду иметь в виду. -- Луиза примирительно улыбнулась и погладила Анну по голове, как несмышленыша, не ведающего, что говорит. Анна возмущенно тряхнула короткими кудрями (волосы у нее вились, в отличие от матери) и даже откатилась с креслом в сторону.
-- Я же абсолютно серьезно говорю и в полном рассудке. Все тебе кажется, что я сюсенька с куколками. А я, между прочим, уже дело делаю, у меня счет в банке и деньги на нем.
-- Боже! Откуда? Дядя Стив подарил?
-- Вовсе нет! Хотя, твоя правда, немного помог. Мы с ним сварганили от моего имени на открытый конкурс программу по конвертации электронных таблиц, и она заняла второе место. Приз -- две тысячи, от своей половины дядя Стив отказался в мою пользу. А счет я сама открыла, не выходя из дому. Мы же к сети подключены, все исключительно просто. Я тебе попозже рассказать хотела, сюрприз сделать, но к разговору пришлось...
-- Ну ты у меня умница! Но имей в виду -- в деньгах мы не нуждаемся, материально мы хорошо обеспечены.
-- Но я и сама хочу уметь зарабатывать. И буду уметь. Так что я совсем не маленькая, а очень даже большая... -- Анна подъехала к матери поближе и уткнулась ей носом в плечо. Луиза подозрительно шмыгнула носом, но удержалась.
-- Пойду еще кофе сварю. Кошмар -- всю ночь потом будет не уснуть...
-- Мам!..
-- Да, дорогая?
-- Но кое-какие условия я все же тебе хочу поставить... Ну, если ты захочешь выйти замуж... Ну, если вдруг такое случится... Ты слушаешь меня?..
-- Да-да, говори, я готовлю, но слушаю.
-- Он не должен меня удочерять. Я была и буду Анна Малоун, пока сама замуж не выйду.
-- Ради бога, конечно, кто тебя заставит?
-- Ты должна всегда помнить и любить папу.
-- Ну уж здесь мне твоих подсказок не требуется! Он и ты -- всегда во мне и со мною.
-- И это не должен быть дядя Стив, господин Ларей.
-- Естественно. С чего бы я вдруг... А может быть, ты сама за него замуж собралась?
-- Побойся бога, мама, если ты в него веришь. Дядя Стив? О, нет. Лучше я в горячую ванну, чтобы кровь не свернулась...
-- Кровь? О чем ты говоришь, какая кровь?
-- Это я так, думаю, наполовину вслух, а наполовину про себя. Нет, я выйду замуж только за человека, которого можно любить и которого я полюблю... И который меня полюбит... -- докончила упавшим голосом Анна...
Как ни старался Гек, а до конца отойти от дел, связанных со своими бабилонскими соратниками, он все же не смог. Всплывали проблемы, по которым то Арбуз, то Гнедые настойчиво просили его совета и помощи, особенно когда речь заходила о взаимоотношениях с периферией, где им иной раз не хватало собственного авторитета для эффективного решения проблем... Кроме того, Фант и Блондин постоянно держали его в курсе относительно расклада в бабилонских бандах, что тоже порой провоцировало его высочайшее вмешательство в конфликты...
Погиб Китаец. В начале осени Гек объявил "своим" сбор, но не в "Коготке", а за городом, на вилле у Пера Гнедого. Китаец сидел среди всех и не ведал худого, по крайней мере так скоро. Народ недоумевал, потому что никому не объясняли, зачем Ларей собрал их, по какому поводу... Блондин бы мог поделиться своими догадками, но категорически не хотел этого делать. Из бильярдной вынесли оба стола, понатаскали кресел вдоль стен, а у одной из них поставили стул, где, как предполагалось, сядет Ларей лицом к остальным...