Но вот он вошел, общим для всех кивком поздоровался и тоже уселся в кресло на первом ряду.
-- Китаец.
-- Да, здесь я.
-- Это твой стул, сядь туда.
-- Хорошо... А в чем дело? -- Голос у Китайца внезапно осип.
-- Люди рассказывают, что тебе понравился кокаин?
-- Неправда, я наркотой не торгую, забоженный буду!
-- И никогда не нюхаешь?.. -- Тишина стояла мертвая. Сторож и Малыш знали, что Китаец "балуется", и не так редко. Сторож подозревал, что не только нюхает, но и прикрывает за бабки курьеров-латиносов, хотя и не имел доказательств. Они были у Блондина, а через него и у Гека: агентурный стук и фотки -- Лима-Сантос в аэропорту, Лима-Сантос в ночном кабаке с Китайцем, Китаец скривился над кулаком, Китаец с трубочкой "на дорожке"...
-- Был грех. Черт попутал, Ларей! Сорвался, как пацан. Но это уже в прошлом.
-- Завязать уже успел, что ли?
-- Намертво.
-- Давно ли?
-- Позавчера. -- Китаец врал, он еще с утра принял "швырок" для бодрости, но побоялся признаться. В то же время и "откатывать" завязку на более ранний срок было боязно, а ну как уличит во вранье, кто и насколько ему настучал, поди узнай?
Ларей поднял пистолет -- откуда успел, только что с пустыми руками сидел?.. -- и выстрелил, не вставая с места. Пуля аккуратно пробила лоб и оставила в стене дырку, окруженную маленьким нимбом, составленным каплями мозгов и крови, брызнувших из растерзанного затылка. Тело бедного Китайца завалилось в одну сторону, а стул в другую. Выстрел прозвучал в сравнительно небольшом по объему помещении, у всех заложило уши на секунды...
-- Малыш, ты удивлен?
-- Не знаю, еще не разобрался...
-- И в чем же ты не разобрался? -- Малыш понял, что дальше играть в дурака не следует, друга этим уже не воротишь, а Ларей сегодня совсем уже в Кромешника кренится, "не в настроении", как это про него говорится в народе... Но и врать не стоит...
-- В себе. Кореш ведь он мой был, жалко все же...
-- Поди туда, пройдись по всем карманам, добычу вот сюда, -- Гек ткнул пальцем в свободное кресло.
Малыш безропотно выгрузился из кресла, подошел к стене, встал возле трупа на колени (между лопатками металось гибельное ожидание пули, но он боялся оглянуться), перекатил его на спину и начал шарить по карманам брюк, жилета и пиджака...
Через несколько минут на сиденье кресла лежала горка личных вещей покойного, включая бумажник и перочинный нож, но главное же, ради чего и затевался обыск, -- стеклянная трубочка с пробочкой, наполовину заполненная белым кристаллическим порошком.
-- Все понятно, -- прогудел Арбуз. -- Нехорошо божиться по фуфлу. Заслужил -- получи.
-- Погоди, Эл, может, это как раз я ошибся... Может, там просто героин, а я погорячился? Кто-нибудь -- гляньте, что у него там сидит в трубочке?
Среди зрителей возникла невидимая и неслышимая паника: Ларей шутки произносит -- похоже, однократной крови ему мало... Кто следующий? Кто на вкус или по "запаху" распознает предназначение порошка? Живых наркоманов в помещении не оставалось, это точно, но как "пахнет" кокаин -- многие имели представление, только вот чем объяснить свою осведомленность?..
-- Нетрудно, дайте мне...
Фант, как всегда, полез прикрывать чужие жопы. Храбрец!.. Ох, терпит его Ларей, терпит, за что, спрашивается? Нас с братом давно бы на луну услал за такой же выхилеж, а этому все с рук сходит... Ну а жмура в утиль сдать -вот тут уже Пер Гнедой. И ремонт стены -- за свой счет, а как же, закон гостеприимства!..
Фант отчпокнул пробку, послюнявил мизинец, заткнул им отверстие и чуточку встряхнул. На кончике мизинца прилипло несколько крупинок. Фант лизнул, покатал языком, кивнул.
-- Он, родимый, с малолетки помню, пробовал пару раз. Его ни с чем не спутаешь. Шеф, это "антрацит", точно.
-- Верю. Сомневается кто?..
Маловеров не оказалось.
-- Фант, верни вещи на место, осторожнее, ручки не испачкай... Малыш, помой свои и можешь сесть, где сидел... Пер, хотел я тебя об одной услуге попросить, но...
-- Я понял, все чисто упрячем...
-- Заткнись, пожалуйста, не сбивай с мысли... Но Фант, как я понял, лучше тебя с задачей справится, ты только мешок полиэтиленовый ему одолжи из своих запасов, чтобы он обивку в моторе не попачкал... Ты согласен, Джеффри? -- Фант потерянно кивнул.
-- Чего-чего? Я не расслышал?
-- Все сделаю как надо... Ларей... -- Гек с кроткой усмешкой выжидательно продолжал на него смотреть. -- Извини меня, Ларей...
-- Наглых -- бог простит. Малыш, озаботься, чтобы его дело не стояло, а через недельку обсудим. Если ни у кого нет вопросов -- всем привет на дорогу... Что тебе? -- Малыш двухметровой громадиной стоял перед ним, хмурый и оробелый...
-- Хочу Фанту помочь, проводить в последний путь...
-- Действуй. Э-э, там никого не трогать, он в это дело практически никого не посвящал из своих людей, некого карать. Знакомься, осваивайся, а подробнее -- через неделю, как договорились. Лиму-Сантоса знаешь, наверное?.. Вот, не ищи его, с сегодняшнего дня -- бесполезно.
Глава 14
Холодно Зиме,
Куда бы ни шла она -
Всюду снег и лед.
Как-то, во время разговора за чашечкой кофе, затронув случайно имя Леонардо Коррады, Луиза принялась вдруг убеждать Гека, что ему непременно следует познакомиться с учением Мастера, светлейшего ученого современности.
-- Нет-нет, Луиза, это для меня чужая жвачка. У меня слишком много неотложных дел и забот, чтобы по своей воле тратить деньги на посторонние идеи. Я никогда не видел вашего Корраду, знать его не желаю и в этом смысле согласен до конца дней пребывать в невежестве. У вас свои знакомства, у меня свои...
В тот день Гек был уверен, что говорит искренне, но буквально через неделю Фант представил ему бумаги, из которых явствовало, что Луиза не оставила финансовым вниманием фонд Коррады и уже переслала туда, из обновленного Геком состояния, не менее двенадцати тысяч талеров. А ведь обещала... Гек заранее знал, что "устный договор" о выплате долга тихо скончается в памяти Луизы -- таковы женщины, но кормить и дальше неведомого фармазона он не собирался. Когда его личные знакомые находятся под неучтенной степенью чужого влияния...
Еще через месяц Гек убедился, что Коррада хоть и пресветел, но не бессеребреник, доит паству регулярно и мощно, не делая скидки и для учеников. Пришлось почитать его труды и послушать (он еще и музицировал!), окольным путем заказать в Президентской Академии рецензии специалистов на его научные и художественные произведения. Сам Гек не многое понял в дебрях рассуждений, к тому же изложенных на специальной фене, но это не помешало ему вынести внутренний вердикт: "Сучара!" Его учение, по мнению недругов-коллег, являлось прихотливым коктейлем из фрейдовского психоанализа, восточных дзен-мотивов и, весьма вероятно, последствий тяжелой психологической травмы, в юности или детстве полученной им от женщин, может быть от матери. Публичные психокоррекционные сеансы семейных пар, так им любимые, почти всегда имели в резюме сквозной вывод: "То, что вы говорите и думаете о любви, детях, родителях и друг о друге, -- болезненная ложь". Стало быть, проблема нуждается в адекватной оценке и корректировке. А адекватна она или нет, может оценить только зрелая, знающая и непредубежденная личность, то есть -- он, Коррада. Или его ученики, если их суждения идут в правильном русле разработанного им учения. Ну а правильность русла... Кем она определяется при жизни основателя?..