Гек окончательно расстался с первоначальным своим планом: обсудить проблему Коррада--Луиза--деньги, -- не тот вариант, и разговор не пойдет по его сценарию. Слишком силен духом этот Коррада, слишком верток и умен. Напрягся он при упоминании малолетних девочек, или это только показалось?..
-- Профессор, хотя бы два слова: что с моими снами? Подробности потом, когда сочтете нужным... Мне ведь это важно, поверьте...
Предвиденные слова, в нужной просительной интонации... На то он и Леонардо Коррада, опыт и адекватность восприятия -- великая сила. И она все еще послушна ему и год от года делается только сильнее. Вот и этот, такой внешне уверенный в себе господин...
Коррада неожиданно быстро -- даже для себя -- сместил взгляд на собеседника и обомлел. То, что перед ним сидело, -- показалось внезапно оболочкой совсем иного существа, не того, к кому его ментальная сущность привыкла за два часа знакомства... Коррада с пронзительной ясностью вдохновения осознал, что класть ладонь на эту душу -- все равно что сделать попытку подружиться со ржавчиной или раком желудка... Надо бы немедля порвать листочек с записью...
-- Вера не по моей части. В двух словах -- извольте. Ваша личность -одна большая кровоточащая язва. Ваши мысли, поступки, мотивы -- глубоко инфернальны, вампирически всеохватны. Если попроще -- негативное начало в вас очень сильно, оно изъело вас. И я сомневаюсь, что даже в общении со мною вы обретете мудрость и адекватность зрелой личности. Однако, может быть, все и не так безна...
Гек следил за руками Коррады, и когда тот потянулся к ящику стола, успел лишь перебить его скороговоркой:
-- Я отрицаю мудрость!..
Он с шелестящей скоростью вымахнул из кресла и в прыжке уже самортизировал руку, чтобы в районе солнечного сплетения не образовалось гематомы... Коррада хватанул было ртом воздух и вырубился.
Нервишки, черт бы их подрал... Он, наверное, за мятными леденцами полез, кроме них там ничего не было... Гек с досадой открыл нижний ящик в левой половине стола -- точно, пистолет на месте и разрешение на него. Гек вынул обойму -- битком, кроме одного. Гек удивился и заглянул в патронник -нет, пустой...
Все нормально, просто его смутили интеллектуальное проворство Коррады, скорость реакции и проницательность... Так и не договорили толком... Коррада все еще был без сознания. Пользуясь этим, Гек нажал на скобу в тыльной части декоративного письменного прибора и вынул кассету с записью -- по полтора часа на каждую сторону с автоматическим перескоком (Коррада часто записывал на пленку свои разговоры). Взамен он заправил точно такую же кассету, но пустую. Ребята все четко обрисовали и даже кассету дали той же фирмы. Молодцы парни. Интересно, куда он патрон дел, выронил, может быть? Да какая разница... Все аккуратно протереть... Записочка на месте, пусть так и лежит... Часы-передатчик молчали, не подавая ни звуковых, ни тактильных сигналов, это очень хорошо. Не соблазнился бы Фант сегодня прослушку на меня оставить... Да вряд ли решится... Куда -- в лоб или в сердце?.. В сердце -грязи меньше...
Гек вложил в левую руку Коррады пистолет, помня, что тот -- левша, и, давя сопротивление пробуждающегося сознания, подвел ствол к левой стороне груди...
Вот елки-моталки!.. Сколько ни стреляй в замкнутом пространстве -- все равно никак не привыкнуть: обязательно вздрогнешь при этом... Пульс... Зрачок... все как надо, ходу теперь.
Замок-автомат на входной двери щелкнул за спиной, Гек махнул во тьму невидимым подстраховщикам и двинулся прочь от дома. Через пару кварталов его должен подхватить Блондин на неприметном моторе, пятнадцать минут крейсерской скорости, и они будут в городе...
В ту ночь Гек спустился в Черный ход и не спал до рассвета: прежде чем пленку уничтожить, крутил запись своего разговора с Коррадой. Он ни разу не прерывал запись стопом или паузой, зато трижды -- было чему учиться -прослушал всю пленку от начала и до конца и слушал ее самым внимательнейшим образом.
Зеленые цифры электрического будильника светились на цифре семь, когда Гек решил, что с него хватит, и полез спать. Казалось бы, тепло, а простыни -- как ледяные. Лежа в кровати, он еще немного повспоминал беседу, ухмыльнулся и выкрикнул в укоризненно молчащую темноту: "Я отрицаю мудрость! Я -- ее -- отрицаю".
Воля лучше неволи. И забот хватает, и неопределенности, так ведь они и на зоне не исчезают, заботы... Зато возможности резко расширяются и радостей больше. Жизнь сильнее всех живущих -- и как-то весной неизбежное случилось: Гек, в возрасте тридцати семи с половиной лет, влюбился.
В последний год Гека сильно стало беспокоить нечто, трудно поддающееся осмысленной формулировке... Атмосфера в городе и стране медленно, исподволь и вкрадчиво стала меняться... По-прежнему Адмирал стоял у руля государственной машины, с той же, и даже большей интенсивностью гремели в его сторону дифирамбы со всех концов бескрайней Родины, но Гек однажды, читая утреннюю газету, унюхал некую новую, постороннюю, что ли, струю и с тех пор не мог отделаться от ощущения, что новый запашок не исчезает. Началось с малого, с заметки некоего Мишеля Артуа о смычке бандитствующих элементов с вражескими спецслужбами, под контролем последних, разумеется... Все бы ничего, да на отдельных моментах Гек враз навострил уши. И не то чтобы этот неведомый Артуа много знал о жизни этих самых элементов, но некоторые подробности показались ему смутно знакомыми... Да-да-да, такое ощущение, что о нем, о его зонной жизни кто-то напел щелкоперам. И намекнул на старинное происхождение антигосударственной уголовщины (читай -- о Ванах!..). С той поры Гек поручил Фанту делать электронные тематические выборки по ряду направлений, а сам, выправив соответствующие ксивы, положил себе за правило каждый день не менее полутора-двух часов проводить в Публичной президентской библиотеке. Он целенаправленно читал только ежедневную прессу, по разделам: официальная хроника, государственные назначения, светские новости и, само собой, криминальные колонки. Там он и познакомился с библиотекаршей, с Орой.
Стройная блондинка лет тридцати, всегда серьезная и доброжелательная, довольно быстро запомнила его и по прошествии нескольких недель уже здоровалась с ним, как со знакомым человеком, без напоминания подготавливала привычный набор ежедневных газет. Из его слов она знала, что он магистр социологии и пишет монографию по заказу одной из правительственных комиссий.