Через трое суток он заявился к Оре и с порога ударил ее откровенным разговором: выложил в открытую про себя (не все, конечно) и про свое решение. Не сразу ему удалось объяснить ей, что он из себя представляет, но и тогда она все же удерживалась от слез, а потом уже прорвало в четыре ручья, когда он объявил, что ей делать дальше... Уж как только он на нее ни воздействовал -- и логикой, и разумом -- что ей логика -- ревет взахлеб и все тут... Гек настоял, чтобы остаться ночевать, к утру вроде бы примирились в постели, а с утра опять слезы... Тем не менее через две недели все закончилось так, как он для них и наметил: Ора уволилась с работы, обратилась в соответствующие службы, заранее намагниченные как надо, и уехала жить куда-то за границу, обязательно в один из британских доминионов, Гек специально не велел ей рассказывать ему свой конкретный выбор ("Будет все нормально -- отыщу самостоятельно. Но это вряд ли случится раньше, чем через пять лет... А может и того не выйдет") и пытаться установить с ним какой бы то ни было контакт. В кредитных карточках, зарубежных банковских счетах на ее имя и в анонимных австрийских авуарах он зарядил для нее около десяти миллионов талеров (если пересчитать с местных валют) -- все, что удалось с гарантией непрослеживаемо для любых спецорганов и свидетелей собрать за эти две недели.
Богатая, беременная и бесконечно несчастная Ора выбрала Австралию, Мельбурн, а Геку все почему-то казалось, что она уехала в Канаду...
Однако те три дня раздумий в Черном Ходе не обошлись без идей, и Гек собрал на очередной сходняк всех своих гангстерских Дядек и авторитетных сподвижников по Бабилону (по паре человек было и из Картагена, Иневии, Фиб...).
"...Это отнюдь не моя дурная прихоть, парни! Каждый из вас плотно сидит на крючке у государства, в лице его спецшакалов. Сегодня тебя, Эл, и тебя, Втор, защищает от них круговая порука, тугая мошна, верткий адвокат и родная бл...я Конституция. Но тут вам не гангстера с ручными тарахтелками из подворотни. Случись что -- а были такие времена еще у современников на памяти, -- полистают телефонную книгу, найдут и привезут десять пуль в живот с доставкой на дом. Или вы думаете, что ваши гориллы кастетом "ПТУРС" сшибут и вместо вас под гусеницы прыгнут?.. Дальше. Будь у меня жена и ее прихватили бы чужие бяки, мне было бы тяжело сдерживать шантаж. А если бы и детей в придачу... и тогда бы выдержал, но... сильно бы переживал, очень сильно. Из вас -- все бы выстояли при подобном раскладе?.. Вопрос риторический, это означает -- можете вслух не отвечать. Коли ты не урка -семья святое дело, ну так -- позаботься о ее сохранности. Я чую разные подлости от этих псов и их презуса, хотя и не могу конкретно угадать -- что и от кого. До других идиотов нам дела нет, пусть живут как знают, нам на пользу. Сроку даю -- год. Прикиньте, взвесьте, кто более-менее дорог и значим -- перекрасить и закамуфлировать. Хоть развод липовый, хоть брак фиктивный... Адреса сменить, кто сумеет, детей постарше -- учиться или работать в другие города, а лучше за бугор. Все эти свадьбы-мадьбы, юбилеи и фоторепортажи -- унять до минимума, хоть ставни забивайте... Кто поленится слушать мои советы -- пеняйте на себя. Кстати, на людях и в городе в таком количестве собираемся последний раз. Надо обсудить -- кучкуйтесь без помпы, предельно аккуратно. Перспективным ребятам передайте примерно то же самое, но уже от себя".
По правде говоря, Гек не слишком представлял себе, на кого и как он будет воздействовать в случае непослушания, зато "парни" почему-то представляли это очень хорошо и ярко, никто из них не осмелился оспорить вслух его "советы". Расходились подавленные, заранее начиная прикидывать тоскливые перспективы грядущих перемен. Уже за порогом "Коготка" Фант выругался в сердцах и внятно сказал в пространство: "У шефа шмель в башке летает, а мы отдувайся..." Многие слышали его слова, но ни один не возразил. И никто не донес, даже его старинные недоброжелатели, братишки Гнедые.
Во время разъезда двое закадычных друзей сели в один мотор. Оба были полноправные Дядьки в своих владениях и оба, Дядя Эрни и Дядя Тор, недавно и почти добровольно примкнули к той гигантски разросшейся части преступного мира, где слово Кромешника было законом.
-- Пахан, между прочим, правильное дело говорит и о нас, дуроломах, заботится. Что, не так, что ли? -- Второй собеседник завернул матюгом и повернул к первому жирное лицо, перекошенное злой ухмылкой:
-- Не мне, ты лучше это моей кобре растолкуй, если такой правильный! А мне ничего объяснять не надо! Эх, жизнь, ну, подлая штуковина... Поехали, Арнольд, к твоим шкурам, да нажремся, а?..
Было мужчинам по сороковнику с хвостиком. Первый собеседник -отчаянный бабник, но жил холостяком, второй -- солидный семьянин, воспитывающий троих детей. Одного звали Дядя Эрни, он же Арнольд Подкидыш, второго Дядя Тор, он же Нестор Гиппопо. Это были заглазные клички, наклеенные на них с юношеских лет...
Глава 15
И смерть не мила,
И жизнь опостылела.
Мрак. Боль. Вдох, выдох...
Подбритые усики, эспаньолка с проседью, волнистые кудри чуть ли не до плеч, элегантные дымчатые очки -- вылитый профессор консерватории... Кто бы сумел узнать в нем скокаря Бычка или даже кадрового офицера Службы Уильяма Бонса? Однако это был он, полковник Уильям Бонс, подручный и доверенный генерала Эли Муртеза, который сам, в свою очередь, по-прежнему был другом и правой рукой самого Дэниела Доффера, одного из влиятельнейших лиц государства Бабилон.
Полковника Бонс получил еще прошлой зимой, в счет старых заслуг и авансом за будущие. Для будущих заслуг Дофферу и Муртезу требовались в доску надежные люди, способные на многое, а также и на все, Бонс им подходил по этим и иным параметрам.
В тот звездный для природы и Бонса вечер Эли Муртез лично пожелал обмыть с ним "большой треугольник", и это была честь, которая очень редко выпадала на долю рыцарей Службы. По плотоядному совету Муртеза местом ужина они выбрали дорогущий ресторан "У Пьера", где благодаря стараниям шеф-повара, специально выписанного из Франции еще при покойном Президенте, старались бывать почаще самые привередливые гурманы столицы. Ресторан к тому же славился известным либерализмом: ни один знаток не мог придраться к качеству ритуалов, исполняемых перед ним метрдотелем и официантами во время вскрытия бутылок, к примеру, или при подаче счета; но с другой стороны, если какой-нибудь провинциальный нувориш требовал к рыбе мускат -- ему подавали без звука все просимое и не раздражали деликатными советами. Как ни странно, но и эта особенность "Пьера" нравилась очень многим: одним не приходилось задумываться о назначении крючочков и ложечек, другие же, искоса посмеиваясь, приятно самоутверждались на их фоне.