И десерт, как и все прекрасное, подошел к концу. Муртез сунулся своим огромным носом в пустую ликерную рюмочку и обиженно запыхтел сигарой.
-- Черт бы побрал этих французов с их микроскопическими изысками! Я эту рюмочку не менее чем наполовину вынюхал, а не выпил...
-- Зато каков аромат... -- философски возразил ему Бонс, прикуривая "гавану" прямо от свечи.
-- Не спорю. Но уж кофе я одной чашечкой не обойдусь, клянусь Вакхом! И предупреждаю вас, Уилл, счет, который вы будете оплачивать, не станет от этого меньше.
-- От судьбы не уйдешь, ужин того стоил.
-- Ну-ну, все не так больно: ровно половину его я вам завтра или послезавтра верну, запущу лапу в оперативные фонды...
-- Не смею отказываться. Я теперь хоть и полковник, но по-прежнему остаюсь самым дисциплинированным офицером нашего заведения. Только прикажите.
-- И прикажем, когда момент наступит. Шеф доволен вами, хотя и ругает за внешний вид, ему все стрижку и двубортные пиджаки подавай, как приснопамятному Эдгару Гуверу из Штатов. Еще ему показалось, что вы слишком обильно орошаете столичную прессу, в ущерб провинции.
-- Есть грех, сам недавно понял это, и мы учтем.
-- Как ваш старый друг и босс -- не установили еще контакта?
-- Гм... Тут уместнее был бы термин "пахан". Нет, никак не подобраться, нигде не засечь. Не знал бы его воочию -- подозревал бы, что он -- выдумка желтых журналистов.
Оба рассмеялись. Муртез обернулся на шум -- в зал входили двое посетителей -- и удивленно поднял брови:
-- Уилл, глаза мне изменяют, или я все же знаю этих двух типов? Сейчас-сейчас, даром я разве столько лет ими занимался... Вон тот моложавый седеющий франт носит кличку Подкидыш, а тот громадина -- Нестор Гиппопо. Оба -- паханы в своих бандах.
-- А вот тут более уместен термин "Дядьки"...
-- Да что нам термин: пидор -- это пидор, хоть геем назови его, хоть нет...
-- Любите Шекспира?
-- Только как творца. Ну так я прав?..
-- Да, это они, хотя к нашему "другу" прямого отношения не имеют, насколько я понимаю современную ситуацию.
-- Прямого?
-- В последнее время некий Сторож из предполагаемой орбиты Кромешника и этот Гиппопо стали тереться друг о друга границами своих владений. Стреляют помаленьку...
-- И у них, оказывается, бывают проблемы, не связанные со жратвой и выпивкой... А вид у него цветущий, морда так кирпича и просит... Боже праведный, Уилл, что они такое вытворяют!..
-- А что? -- Бонс с осторожным любопытством глянул в их сторону.
-- Они заталкивают, если не ошибаюсь, "Курвуазье" в ведерко со льдом!
-- Действительно... Ну так они хотят, чтобы остыл.
-- Варвары, тараканы, микроцефалы! -- Французские коллекционные вина все же сумели слегка разгорячить обычно флегматичного Муртеза. -- Теперь им как следует придется напрячь языковые сосочки, чтобы вкусить прелесть букета. Хотя если на голодный желудок и не в конце трапезы, и в дубовую голову...
-- Не беда, недостаток температуры они возместят количеством. О, что я говорил!..
Гиппопо и Подкидыш, конечно же, не стали нюхать пробку и рассматривать рубашку, а запросто налили в бокалы граммов по семьдесят тягучей влаги, чокнулись и залпом опорожнили. Для аппетита. Даже если бы они принялись вместо закуски обгладывать друг друга, многоопытный официант и глазом бы не моргнул: такие господа хоть и заталкивают салфетку за ворот, но платят хорошо и не капризничают, и не рассиживаются подолгу.
-- Скоты. Хотел бы я знать, что они так горячо обсуждают в данную минуту. Хотя, вероятнее всего, баб или результаты скачек на ипподроме.
-- Может, имело бы смысл организовать здесь прослушку? Тут интересный для нас народ бывает...
-- Нет, Уилл, дохлый номер: основной владелец "Пьера" и начальник президентской канцелярии женаты на родных сестрах. А любая прослушка подобного масштаба в нашем вонючем крысятнике, именуемом по недоразумению государственной машиной, почему-то становится известной всем и вся на второй день. Представляете, что может начаться, тем более что у многих, высоко сидящих и сладко жрущих, рыло и без того в пуху... Увы. Скажите, Уилл, Кромешник ваш так велик и грозен, почему же тогда он никак не выкорчует торговлю наркотиками, если он действительно против нее?
-- Он корчует, да новые растут. Уничтожить наркоторговлю в целом -- это и ему не по зубам. Дело ведь безумно прибыльное, и спрос не угасает. А Ларей, по-моему, не так уж и стремится эту торговлю прикончить... Впрочем, может, это только мои домыслы, основанные на некоторых его давних репликах и высказываниях, но он, кажется, считает, что перманентная война с наркоторговцами -- отличный повод держать свои орды в боеспособном состоянии. Без тренировки люди слабнут, жиреют, а у него всегда война, все умеют стрелять и прятаться, и держать ухо востро, и стоять друг за друга. К тому же когда есть общий конкретный враг -- не до грызни между собой. Он -совсем не простой мужичок; иногда мне кажется, что я его, при всем своем извращенном восхищении, недооцениваю... Ого! И цены же тут!..
Не о бегах и не о бабах беседовали в тот вечер Нестор и Арнольд, ошибся Муртез, о Ларее-Кромешнике толковали.
Однажды Гек, без предупреждения, как всегда, возник в штаб-квартире Тони Сторожа и попал на военный совет (Блондин заранее проинформировал), который держал Тони с Блондином и Киселем. Постоянные стычки с людьми Дяди Тора, Гиппопо, привели к тому, что шестеро человек приземлились в "Пентагоне" "от трех до восьми", двое стали безрукими и безглазыми инвалидами, а еще двое угодили на погост. И это -- только за полтора месяца. Весь сыр-бор шел из-за контроля над игорным залом, здоровенной сетью закусочных и районным рынком возле церкви св. Андрея. Территория исконно принадлежала Гиппопо, но очень уж она неудобно вклинивалась во вновь захваченные нивы Тони Сторожа... Кто первый начал -- какая теперь разница, Гиппопо сам готов на всю округу лапу наложить, и ребята у него буйные и злые.
Гек молчал и слушал, но Тони все казалось, что пахан далеко от них со своими мыслями...