-- Можно. Он в курсе?
-- Фант ему докладает в эту минуту. (Арбуза оторвали от утреннего повтора любимого телесериала, костюмированной сказки с Чилли Чейном в главной роли...)
-- Толково. Обеги основных, не забудь и эту Пару Кляч, а то обидятся. О, Эл звонит, его линия... Сейчас стрелки собьем, и отчаливай с богом. Молодцы, парни!
Идея с ромштексами пришла к Геку не вдруг.
Когда два десятка человек неусыпно бдят за беспомощным полутрупом с помощью техники и непосредственно, и делают это не час, не сутки, не неделю, а месяцами -- может ли у них не ослабнуть контроль и внимание? Если реально, то не может. К тому же и приказ был: подталкивать к контакту, проявлять участие, вовлекать в разговоры. Никто не проболтался, тайны не выдал. Но они посменно работают и получают за это деньги. И есть у них у всех другая жизнь, свои интересы и проблемы, никак не связанные с больным узником. А Гек телевизор не смотрит, газет лишен, радио лишен. Другой жизни у него нет, и в прямом, и в переносном смысле. Вот и думалось ему все свободное от сна и приступов время. Если собрать воедино все редкие обрывки, обмолвки, высказывания, намеки, услышанные им за полтора месяца, да систематизировать их по разным параметрам, вдруг и вылущишь жемчужное зерно из навозной корки. "На левый берег одна остановка, а стоит дешевле". "Я своему возле дома не покупаю, лучше здесь, прямо с базы". "Что ни весна -- подтапливает, хоть плачь. Зато близко". "...Ждет не то слово. Мама, а когда снеговик прилетит? Вот бы скорее..." "Здесь и встретим. По десятке с носа -- за глаза. И на елку хватит, и на закуску..."
Гек примерно определился на местности, по времени (сам -- потерял счет дням во время коматозного состояния) -- уже кое-что. Стал думать дальше. И перебрал же он вариантов!.. Иной раз и в самом деле до температуры допыхтишься, обдумывая... Одна из медсестер -- приятельница с кастеляншей (а может, завхозом, главное что -- по хозяйству), а та живет, надо понимать, в тех краях, где Фант и Сторож... Вот и принялся Гек целенаправленно стеречь в словах и медсестру, и кастеляншу... И однажды -- пых, кастелянша покупает тесто к праздникам в "Анаконде"! Идея родилась! Гек начал тогда издалека и попросил колы...
Был большой шанс, что ромштексы окажутся другого происхождения, что "кадровая" обстановка поменялась, что знак не будет замечен или понят... Но и идея не последняя, каждую следует испробовать. Ромштекс с оливками и картофелем фри доставили. Не разобрать -- может, и от "Анаконды", ни прямо, ни косвенно спрашивать нельзя -- не дети слушают... Гек попробовал маленький кусочек и отверг остальное: "вкусно и даже очень, но я хочу видеть, как режут мясо и как при мне пробуют любой из нарезанных..."
Через двое суток он опять попросил ромштекс. Перед тем как подавать его, опять отрезали краешек на анализ, проверке подвергли выборочно и оливки, и картофель. Картофель, как представляющий опасность наличием множества отдельных фракций, заменили. Заменили и оливки, потом проверили тотально и то и другое -- все нормально. Само мясо проверили на запах, из трех мест специальными иглами достали микростолбики, -- все чисто (углеводов избыток, радиация фоновая...), просветили ультразвуком и, чего уж там, рентгеном... Мало этого, когда разогрели порцию и внесли в палату, Ларей не отрываясь следил, как режут мясо, сам выбрал пробные оливки, кусочки картофеля, краешек ромштекса. Фельдшер все это разжевал и проглотил. И только через минуты три стал есть Ларей. Подумаешь -- остыло, зато подстраховано... Гек ел с видимым удовольствием, и ничто не могло помешать его аппетиту, даже изрядная порция сахарной пудры, пропитавшей серединный кусочек ромштекса. Сигнал дан, сигнал принят. Дальше-то что?..
"...Слово ко всем Бродягам, Фратам и прочим честным Людям! Добро и привет вам от всех, кто подтвержден.
Бродяги, Фраты и Городские, кто не особачился, слушайте наш прогон и дайте ему ход дальше, ко всякой вольной и арестантской душе, лишь бы она чистая была.
Один человек по праву свершил старинный завет, святое дело, до него не слыханное. За всех нас он принимает пеньковый венец, за наш Дом, за Благо арестантское. Он жив еще, но спрятанный за псами пребывает. Доведется, мы верим, -- и умрет он как и жил -- Заповедным Уркой. Но лучше, чтобы жил. И все, кто уважает в себе человека, а не пса, -- оглянись, прислушайся, протяни руку помощи. И воздастся тебе во всем Доме всеобщим уважением.
При нынешнем великом палеве и произволе, и в силу большого количества -- погонял не ставим, так Большая Сходка очно и малявами авторитетно порешила. Удачи вам в благородном деле, здоровья и Свободы.
Подтвержденные".
-- ...Видал, что пишут?
Муртез равнодушно кивнул головой.
-- Это трепотня, что они могут...
-- Ты, Эли, видать, крепко устал... "Старинный завет" исполнился! И судьба общака для них тоже свята, засуетились... Они даже не сомневаются, что такие фортели им по зубам. Бонса они убили, как куренка, следующий кто? Уж не мы ли с тобой? Эли?
-- Нет, не мы. Мастертон.
-- Черно шутишь. Да что с тобою сегодня? На тебе лица нет. Супруга опять?..
-- Гораздо хуже. У этого дурака, секретаря президентского, ноутбук-компьютер, в который он заносит всякое важное для Большого Дурака. В том числе и данные по Ларею. На нашу удачу, а по большому счету -- на беду, интересуется этот Адам Липски Интернетом. Ну, мы дождались удобной минуты, когда компьютер включен, а Липски на докладе, и через его браузер, но без его ведома, качнули того-сего из "суперсверхсекретной" президентской цитадели.
-- Да ты же все это докладывал...
-- Почти все... Извини, Дэнни... По Ларею я как раз и не докладывал, проверял оперативно еще и еще, уж очень...
-- Слушаю, слушаю...
-- Не сердись, Дэнни, не гневайся, и без того муторно. Лучшие медицинские и розыскные светила прощупывали этого Ларея, проглядывали, пронюхивали все, что могли вообразить. Ну и залезли под зубные коронки. Зубки у него свои стерлись да выпали от жизни неправедной... В числе всего прочего -- взяли дентиновую ткань на анализ, что, кстати, я и подсказал осторожненько. Говорят, что лучший способ определить возраст -- проверить эту ткань. Мол, по степени омертвления капилляров, нервных окончаний, обнаженности десен и прочей муры можно определить возраст с точностью до пяти лет.
-- Хо-хо! Интересно. Сколько же ему натикало, волку старому?
-- По зубам -- лет двадцать -- двадцать пять.
-- Как?..
Муртез подвигал носом, языком и губами и повторил:
-- Лет двадцать тире двадцать пять.